Русский космизм и трансгуманизм

Автор: Пряхин Владимир Федорович

Достаточно широко признанным в современной науке является мнение о том, что человечество вступило в эру кардинальных перемен. Эти перемены связаны с глобализацией и возникновением целого ряда глобальных проблем, угрожающих самому существованию земной цивилизации.

Как говорилось в докладе специалистов Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук, подготовленном еще в 1995 г., непременным условием вхождения России в мировое сообщество является ее участие в выработке общих подходов к решению глобальных проблем, которые с каждым годом все более грозно надвигаются на человечество.

Рост народонаселения на земном шаре опережает расширение возможностей его жизнеобеспечения. Возрастание потребностей производства и потребления обгоняет развитие альтернативных ресурсов взамен быстро истощающихся источников сырья и энергии. Промышленный и научно-технический прогресс оборачивается катастрофическим ухудшением состояния среды обитания на нашей планете.

А между тем эти вызовы поистине вселенского масштаба не получают адекватного ответа. Практические действия государств, даже когда они предпринимаются на скоординированной основе, по своему характеру, объему и темпам явно не соответствуют неумолимо нарастающим глобальным угрозам. Сроки их перерастания в критическую фазу представляются, вольно или невольно, как достаточно отдаленные, а приоритетность отдается решению неотложных задач сегодняшнего дня. Даже самые благополучные, богатые государства скупо выделяют средства для предотвращения всеобщих бедствий, не говоря уже о менее обеспеченных странах. Преобладает стремление обезопасить прежде всего себя в пределах своей национальной территории, в лучшем случае – в пределах региона. Недостает ощущения общей ответственности за сохранение и продолжение самой жизни на Земле.

Такова реальность, и едва ли можно ожидать коренных изменений в прогнозируемой перспективе, несмотря на прогрессирующее обострение глобальных проблем. Инерция вялого и несогласованного реагирования на них может оказаться сильнее рациональных побуждений к эффективным совместным действиям даже в чрезвычайных ситуациях. «Потребуется, вероятно, возникновение непосредственной и неотвратимой угрозы (вместо нынешней “ползучей опасности”) катаклизмов гигантского размаха, чтобы решение глобальных проблем превратилось на деле в приоритетное направление международного сотрудничества. Но тогда может оказаться поздно»[1] .

Общепризнанным также является и понимание сути возникновения глобальных проблем как следствия рокового отставания в общественном осмыслении достижений научно-технического прогресса. Основоположник отечественного человековедения академик И.Т.Фролов писал, в частности, что это отставание «нашло свое выражение в том, что сегодня принято называть технократическими перекосами», требующими анализа с социальной, культурной, человеческой, гуманистической точек зрения любого сколько-нибудь серьезного научно-технического или инженерно-технологического проекта до его реализации[2].

Предстоящий юбилей В.И.Вернадского служит, на наш взгляд, поводом для некоторой корректировки положения об упомянутом выше «отставании». Для русского космизма, к основоположникам которого наряду с К.Э.Циолковским, А.Л.Чижевским и Н.Ф.Федоровым принадлежит этот выдающийся мыслитель, никакого отставания не было. Они четко и ясно понимали, в каком направлении развивается наука, куда идет человечество, что необходимо сделать для предотвращения имманентных угроз связанных с технологическим прогрессом.

Как сказал позднее В.А.Легасов, наука и техника для русских космистов была лишь средством выражения высочайшей степени их нравственности [3]. Этот моральный императив обусловил глубокую озабоченность русских космистов в связи с опасностью бездумного использования достижений научно-технического прогресса без должного предварительного осмысления его возможных негативных последствий.  У В.И.Вернадского с его учением о ноосфере и у К. Э. Циолковского в его «грёзах о Земле и Небе» мы видим глубокое системное представление как о путях развития науки и техники, так и об опасностях, связанных с безудержным совершенствованием машин без должной оценки возможных социальных последствий. «Ибо близкое знакомство с некоторыми вещами, говорил К.Э.Циолковский в беседе с А.Л.Чижевским, может быть пагубно для людей. Ну, представьте себе, что мы бы вдруг научились вещество полностью превращать в энергию, то есть, воплотили бы преждевременно формулу Эйншейна в действительность. Ну тогда – при человеческой морали – пиши пропало, не сносить людям головы. Земля превратилась бы в ад кромешный: уж люди показали бы свою голубиную умонастроенность – камня на камне бы не осталось, не то что людей. Человечество было бы уничтожено! Помните, мы как-то говорили с вами о конце света. Он близок, если не восторжествует ум!»[4]

Космисты не только видели эти опасности, но и думали над их упреждением и преодолением. Решение этой задачи они видели, прежде всего, «в необходимости радикальных социальных изменений, научных открытий нового порядка, чтобы отразить неминуемую опасность»[5], в совершенствовании человеческой природы и общественного сознания. В то время, когда ведущие инженеры и химики европейских государств, включая и Россию, неутомимо работали над изобретением бездымного пороха и совершенствованием других материальных средств ведения войн, в каталожной комнате библиотеки Румянцевского музея сотрудником отечественного министерства  иностранных дел Н.Ф.Федоровым был разработан гуманистический и, как показало время, реалистический  проект «Как орудия разрушения обратить в спасение», в основу которого была положена идея конверсии производства  вооружений на мирные цели.

Во имя достижения этих целей необходимо, полагал российский мыслитель, «…дать истинно братский исход накопившимся громадным силам и всякого рода горючим материалам вместо того, к чему все это готовилось, т.е. вместо войны» [6]. Одновременно Н.Ф. Федоров предвосхитил и опроверг порочную концепцию оружия массового уничтожения как гаранта международной стабильности, показал несостоятельность создаваемой этой концепцией иллюзии безопасности. «Адская технология, производящая орудия истребления для оправдания своего существования хочет видеть в крайней истребительности своих орудий сильнейшее средство против войны, т.е. хочет уверить в этом всех, забывая или скрывая при этом, что вооруженное состояние, постоянное ожидание войны не лучше, если не хуже самой войны»[6], — писал он.

В мировоззрении русского космизма федоровская идея конверсии, т.е. переориентации усилий международного сообщества с содержания вооруженных сил на средства созидания является системообразующей. Свою законченную форму она обрела в концепции «общего дела» человечества, «ведущего к всеобщему братству и родству». Таким «общим делом» Н.Ф. Федоров считал «воскрешение, достижение бессмертия»[6].

Таким образом, русский космизм решительно вторгся в понятийный аппарат сферы религии, которая под воздействием вульгарного материализма, оказавшего сильное и неоднозначное воздействие на интеллектуальную среду российского общества в конце ХIХ века, считалась враждебной «настоящей» науке.

Такое вторжение было весьма своевременным с учетом того, что сама церковь в тот период переживала глубокий кризис и нуждалась в новой реформации. Эта реформация могла бы оказать благотворное воздействие на весь дальнейший ход истории России и всего мира, так как расположенная на границе неведомого, на великом евразийском перекрестке путей между Востоком и Запада, подверженная влиянию самых разных идеологических направлений, прямой участник глобальных политических столкновений старого и нового времени, Россия больше, чем другие страны нуждалась в духовном обосновании путей своего исторического развития и в наибольшей степени созрела для его нового космического осмысления и толкования. Не случайно австрийский собеседник Л.Н. Толстого на темы религии поэт Райнер М. Рильке сказал,  «есть такая страна – Бог, Россия граничит с ней»[7].

Величайшим вкладом в мировоззренческую сокровищницу человечества является выдвинутое космистами толкование религии как фольклорной концепции научно-технического прогресса. Квинтэссенция этого толкования была дана учеником-стипендиатом Н.Ф.Федорова К.Э. Циолковским. В одной из бесед с А.Л. Чижевским, состоявшейся в 1932 г. К.Э. Циолковский дал определение религиозной символике как «смутной догадке о будущем человечества». «Мы должны признать за ней право на существование, ибо нельзя многие миллионы людей признать полоумными или просто глупцами! Над этими общепринятыми во всех религиях символами (душа, потусторонний мир, рай, ад. — В.П.) надо глубоко поработать, полнее расшифровать их с космической точки зрения»[4].

Сообразно своему веку Н.Ф. Федоров не мог выразить свои идеи на языке кибернетики и робототехники, но он считал необходимым «создать центры, которые изучали бы научно-технические приемы… управления всеми молекулами и атомами внешнего мира так, чтобы рассеянное собрать, разложенное соединить, т.е. сложить в тела отцов…»[6]. Эти идеи даже в нашем ХХI в., когда наука расшифровала геном человека и реальностью является биологическое копирование млекопитающих, представляются достаточно смелыми. Что же говорить о конце ХIХ в., когда они были написаны? Клеймо мистика на долгие десятилетия отгородило философа-праведника от всех возможных направлений в философии, науке и политике, хотя преемственность его школы никогда не пресекалась.

Более того, к столетию со дня рождения великого мыслителя его последователем и продолжателем А.К. Горским впервые было дано толкование идей Н.Ф. Федорова как грандиозного дизайна научно-технического прогресса. «Он ждал, — писал А.К. Горский, — грандиозной технической революции и за нее боролся всю жизнь. Революция эта должна была перевернуть все общественные отношения, разбить старый семейный уклад, разрушить национальные и классовые обособления и стереть территориальные границы… Гигантский октябрьский сдвиг и идущие за ним культурная и техническая революция поставили многое из того, о чем говорил Федоров, на повестку нашего текущего дня»[8].

«На повестку дня» в декабре 1928 г., когда были опубликованы эти строки, было поставлено, однако, не только то, о чем писал А. Горский, но и многое другое. Коммунизм, родившийся как проект гигантской новой Реформации и получивший как таковой беспрецедентную популярность в широких народных массах, был узурпирован политическими группировками, между которыми под видом идеологических дискуссий развернулась своеобразная уголовная «разборка». Начались репрессии всех инакомыслящих, жертвами которых стали и сам А.К. Горский, его друг и единомышленник А.Н. Сетницкий, талантливый ученый В.Н. Муравьев и другие представители русского космизма советского периода. Их кровь — кровь истинных праведников служения науке и человечеству. Их имена не подлежат забвению.

В последующий после Великой Отечественной войны период идеи русского космизма развивались в отечественной науке в рамках различных отраслей знания и научных школ, в ходе обострившихся во время хрущевской «оттепели» дискуссий о сущности жизни. В горниле этих дискуссий сформировался как ученый, а впоследствии и политический деятель, основоположник отечественного человековедения академик И.Т. Фролов.

Феномен И.Т. Фролова исключительно интересен и противоречив, как и его страна в его эпоху. Человек, безусловно, талантливый и одаренный он, несомненно, не был ретроградом. Имеется немало примеров того, как он оказывал практическую помощь ученым, оказавшимся в силу тех или иных причин в конфронтации с тогдашним официальным режимом. Как ученый и мыслитель он хорошо понимал и чувствовал ритм научно-технического прогресса, его дыхание. Но как человек, живущий в реальном советском обществе 60 – 80-х годов ХХ века, он не мог не учитывать тех объективных обстоятельств, которые так мало могут быть поняты сейчас не только на Западе, но и в уже новой России.

Страна была сосредоточена на решении военно-стратегических задач «холодной» войны. Приоритет был отдан наукам, непосредственно задействованным в наращивании военного потенциала. Философские рассуждения о смысле бытия, человеческой жизни, понятий смерти и бессмертия были отодвинуты в поле декаданса, «ненужного и вредного» для советского человека. Противостоять этому идеологическому настрою было исключительно сложно, если вообще возможно. И.Т.Фролов и другие советские ученые понимали это. Это не значит, конечно, что процесс творческого мышления остановился вообще, но развивался он в русле, четко определенном в политических директивных органах.

Именно в этом русле и именно И.Т. Фролов сформулировал тогда свое понимание глобальной проблемы человека, которое противоречивым образом отразило всю суть дискуссий о глобалистике. Содержание этой проблемы, по его мнению, заключалось в противостоянии всем и всяческим некомпетентным попыткам изменить саму биологическую сущность человека. Вместе с тем он допускал возможность в будущем, «причем весьма отдаленном», крупнейших, может быть, самых крупных за всю историю науки открытий, которые позволят обратить всю мощь научного знания  к человеку как своему главному объекту. Реализацию проектов изменения биологической природы человека он допускал «лишь на завершающей стадии “века биологии” и при достижении социальной однородности человечества на основе коммунистических принципов»[9].

Своеобразной отдушиной, сквозь которую могли проникать в общество космистские идеи о сущности человека и совершенствовании его как биологического вида явилась геронтология и поднятая в ее рамках проблема искусственного увеличения видовой продолжительности жизни (ИПРОЖ).

Тогдашний советский лидер старел. Это дало некоторый позитивный толчок развитию геронтологии, которая до того в Советском Союзе никогда до этого не относилась к числу официальных приоритетов. Этим толчком воспользовался подвижник российской науки кандидат биологических наук Л.В. Комаров. По его инициативе еще 20 октября 1961 г. большая группа видных ученых обратилась к Президиуму Академии Наук СССР с письмом. В письме говорилось о принципиальной возможности «путем вмешательства в биологию процессов старения и направленного изменения их хода радикально увеличить продолжительность жизни человека (при всех ныне существующих условиях жизни) в два, три и более раз, то есть выйти далеко за ее естественные границы, установившиеся эволюционным путем в пределах 80–100 лет». В этой связи предлагалось создать постоянную комиссию с экспериментальной лабораторией, «имеющей главной задачей поиски средств радикального увеличения продолжительности жизни людей путем направленного вмешательства в биологию старения».

Это предложение поддержали такие светила отечественной науки как академики А.И.Опарин, Ю.Н.Орлов, Е.Н.Павловский, Л.С.Штерн, члены-корреспонденты С.Н.Боголюбский, Н.И.Гращен¬ков, Г.М.Франк.

Благодаря старению Л.И.Брежнева серьёзное обсуждение возможностей воздействия на процессы жизнедеятельности организма стало реальностью. Спустя четырнадцать лет после получения упомянутого выше письма в 1975 г. Президиум Академии наук СССР принял решение об учреждении секции по данной проблеме. Формулируя проблему искусственного увеличения видовой продолжительности жизни людей, отечественные ученые неоднократно подчеркивали, что речь идет о биологической стороне вопроса. Так, президент АН Белоруссии В.Ф.Купревич писал, что овладение механизмом искусственного воздействия на процесс старения «не значит, конечно, что люди не будут умирать вообще… Но это будет означать, что нормальный здоровый человек будет жить неопределенно долгое время»[10]. Убеждение в том, что продолжительность жизни человека может быть значительно увеличена, разделял с В.Ф.Купревичем другой выдающийся отечественный ученый астрофизик И.С.Шкловский.

И.С.Шкловский, кстати говоря, на волне первых успехов в освоении космоса опубликовал в 1962 г. работу «Вселенная, жизнь, разум» (Шкловский И. С. Вселенная. Жизнь. Разум. — М.: Изд-во АН СССР, 1962),  которая органично дополнила мировоззрение русского космизма идеей «технологических пределов» существования высокоразвитых цивилизаций, что, на наш взгляд, служит в наше время теоретическим обоснованием необходимости совершенствования гомо сапиенс как биологического вида.

Воспользовавшись кратким периодом политической конъюнктуры группа энтузиастов основала секцию по изучению возможностей ИПРОЖ. В рамках секции удалось провести два всесоюзных симпозиума по данной проблеме.

На Втором симпозиуме, состоявшемся в Институте общей генетики Академии наук в самом конце 1980 года, я был приглашен представить доклад о международных аспектах исследований в области ИПРОЖ. Чисто интуитивно, руководствуясь исключительно логикой научного познания, я предложил в качестве методологической основы решения научных проблем, необходимого для искусственного увеличения видовой продолжительности жизни людей, концепцию биологически бессмертного человека как материального носителя новой формы движения материи[11].

Эта точка зрения однако не получила и не могла получить развития, так как находилась в диаметральном противоречии с официальной советской философией того периода. Да и краткий период благоприятной для геронтологии политической конъюнктуры быстро закончился. Но сейчас, возвращаясь к этой старой формулировке, я не могу не отметить, что она может быть своеобразным ключом к философскому пониманию вопросов, связанных с совершенствованием человека как биологического вида.

Вопрос о формах (или, как сейчас говорят, видах) движения материи решается позитивистской философией в прямой связи с базовыми понятиями пространства и времени. Пространственные пределы деятельности гомо сапиенс как носителя разумной жизни в пространстве ограниченны пределами планеты Земля, во времени – видовой продолжительностью жизни, т.е. примерно семьюдесятью годами. В 60-е годы прошлого века человек, пусть символически, но поставил под сомнение эти барьеры: в России был совершен первый полет вокруг Земли, в Южной Африке произведена пересадка сердца от одного человека другому.

Интересно, что тогда же был дан старт и новому витку дискуссии относительно возможностей изменения гомо сапиенс как вида. «Человек, – писал канадский историк А.Лоуэр, – если он и выйдет в космическое пространство, останется таким же диким животным, каким он является в наcтоящее время»[12]. Но именно тогда целый ряд серьезных ученых впервые серьезно задумались над возможностью изменения такой качественной характеристики человека как видовая продолжительность жизни.

«Перемены и напряженности в современной жизни, вызванные появлением новых устремлений и исчезновением старых, писал основоположник кибернетики Норберт Винер, можно сравнить с новыми проблемами космических полетов…Как-то я присутствовал на обеде в кругу врачей. Непринужденно беседуя между собой и не боясь высказывать вещи необычные, они стали обсуждать возможности решительного наступления на болезнь, называемую дегенерацией человеческого организма, или попросту старостью. .. Собеседники стремились заглянуть вперед, в тот, быть может, не такой уже далекий завтрашний день, когда момент неизбежной смерти можно будет отдалять, вероятно, в необозримое будущее, а сама смерть станет столь же случайной, как это бывает у гигантских секвой и, кажется, у некоторых рыб…Я не утверждаю, что они были правы в своих  предположениях…, но имена ученых, поддерживающих эту гипотезу, были настолько авторитетны – среди них был даже нобелевский лауреат, – что я не мог себе позволить отнестись к их высказываниям пренебрежительно. И хотя гипотеза будущего сверхдолголетия человека, на первый взгляд, могла показаться чрезвычайно утешительной, ее осуществление было бы страшным несчастьем… Ибо сразу становится ясным одно – человечество не смогло бы долго вынести бесконечного продления всех жизней, которые рождаются на Земле»[13].

Из размышлений Н.Винера явствовало, что продление жизни человека это отнюдь не ординарная медицинская проблема, но перспектива, требующая всестороннего мировоззренческого подхода. Гипотеза о зарождении нового вида движения материи была очень удобной для реализации такого подхода. Правомерность ее выдвижения была подтверждена и другими исследователями.

Уже после упомянутого выше выступления с докладом на Втором симпозиуме по ИПРОЖ мне довелось ознакомиться с трудами отечественного исследователя А.Д. Урсула, посвященными философскому осмыслению космонавтики. Я был чрезвычайно обрадован, изложенному в этих работах тезису о возможности возникновения новой (постсоциальной) формы движения материи в связи с выходом человека в космос. Я видел в этом «пространственное» подтверждение верности идеи, высказанной мною относительно расширения временных рамок биологического носителя разумной жизни[14].

Убедительным подтверждением верности видения мира русскими космистами является созвучность их выводов с мировоззренческими системами, разработанными в разные времена представителями разных национальных научных школ. Прежде всего, видимо, следует отметить имманентный интернационализм этого учения, тот факт что при всем русском своеобразии этого явления в мировой науке в его развитие внесли свой вклад ученые многих национальностей, органически и сформировавших саму современную русскую нацию и российскую науку. Это украинец В.И.Вернадский, еврей И.С.Шкловский, белорусы В.Ф.Купревич и А.К. Манеев, армяне В.А.Амбарцумян и А.П.Назаретян, эстонец Густав Наан, немец Б.В.Раушенбах и многие-многие другие.

Во-вторых, русский космизм не является исключением в мировой науке. Скорее следует подчеркнуть, что это,  по выражению Н.Н.Моисеева, «умонастроение» является «русским пластом» в общем осознании научно-технического прогресса мировой интеллектуальной элитой. В разные исторические эпохи и в разных частях света к этой элите принадлежали И. Гёте, А. Эйнштейн, П.Тейяр де Шарден, К.Ясперс, Дж. Неру, Д. Руми, Чэнь Ю, Мирза Хусейн Али Нури и многие другие ученые, мыслители, художники, политики, деятели культуры и священнослужители.

Конец ХХ века дал уникальную попытку синтеза этих различных национальных элитарных школ в философско-этическом направлении трансгуманизма, в основу которого положен тезис о возможности и необходимости совершенствования Homo sapienc  как биологического вида.

Овладев эмпирическим материалом информационно-технологической революции ХХ-ХХI веков, трансгуманисты, безусловно, имеют более четкое представление о путях совершенствования искусственного интеллекта, современных компьютерных технологий и о возможностях воспроизведения элементов человеческой психики в  электронных моделях.

Сильной стороной трансгуманистов является выход на практические проекты, реализация которых основывается на новейших достижениях в области вычислительной техники, генной инженерии, психологии и др. отраслей знаний. Первый этап решения проблем бессмертия человека русские трансгуманисты видят в частности в создании нейроуправляемого аватара – гуманоидного робота с человекоподобным скелетом, набором технических мышц и сенсоров[15].  За рубежом также имеется ряд интересных проектов и практических разработок в области моделирования различных функций человеческого тела. Многие из них были представлены на Международном конгрессе «Глобальное будущее 2045» (Москва 17 – 20 февраля 2012), организованном стратегическим общественным движением «Россия 2045. На конгрессе и в последующих публикация нашла, в частности, продолжение гуманистическая идея русского космизма о конверсии военного производства. Руководитель движения, российский предприниматель Д.И.Ицков дал следующую современную интерпретацию федоровской концепции «общего дела» человечества: «Совокупные военные расходы государств планеты в 2011 году превысили $1,7 трлн (The Guardian от 17 апреля 2012 года). Люди в совершенстве научились убивать, но за всю историю цивилизации так и не научились сохранять жизнь. Страх перед умиранием, на которое запрограммированы наши биологические тела, словно сковал волю руководителей человечества и сформировал непреодолимое табу на публичное обсуждение и принятие решений по борьбе со смертью[16]».

Следует отметить, что сами трансгуманисты признают, что их учение только формируется и весьма далеко еще от завершения процесса формирования. Этим объясняется, в частности, широкий спектр развновидностей различных трансгуманистических школ, среди которых важнейшими являются либертарианский трансгуманизм, коммунистический трансгуманизм и техногайянизм. Не вдаваясь в подробное исследование каждого из этих направлений, следует предостеречь их адептов от некоторых заблуждений и ошибок, свойственных всем молодым направлениями в науке. Прежде всего это, по выражению отечественного историка А.П.Назаретяна, «безбрежный оптимизм»[17], вытекающий из недооценки исторического опыта, в частности при анализе возможностей достижения кибернетического бессмертия.

На сегодняшний день многие серьезные ученые признают биологическое и кибернетические виды бессмертия в качестве реализуемых на практике проектов фундаментальной и прикладной науки. Вместе с тем вслед за И.Т.Фроловым высказываются серьезные опасения в связи с возможными бесконтрольными вмешательствами в природу человека. Так, например, отвечая на вопрос редакции журнала «Форин полиси» восьмерым выдающимся ученым США, какая идея представляет в случае ее осуществления наибольшую опасность для человечества, известный политолог Ф.Фукуяма, указал на трансгуманизм, так как представляемые научно-техническим  прогрессом в области биотехнологий интеллектуальные и этические угрозы, не всегда легко определить. «Как биологический вид человек всего-навсего довольно жалкая смесь вечных болезней, физических ограничений и короткой продолжительности жизни. Плюс свойственные человеку чувства зависти, постоянной тревоги, страха перед насилием…В свете всего этого трансгуманистические проекты представляются совершенно разумными. Почему бы нам и не выйти за пределы нашего нынешнего биологического вида, если это представляется технологически возможным? В кажущейся обоснованности трансгуманистических проектов, в особенности если рассматривать их в небольших дозах, и таится частично их опасность. Маловероятно, что общество в одночасье попадет под воздействие чар трансгуманистического мировоззрения. Но весьма возможно, что мы будем отщипывать кусочки от биотехнологических наживок, не осознавая их устрашающей этической цены» – таково заключение члена совета по биоэтике при президенте США [18].
Опасения Ф. Фукуямы разделяют многие. Критики часто видят в целях трансгуманистов угрозу общечеловеческим ценностям, государственным социальным программам и распространению гражданских прав и свобод. Одним из крайних аргументов является сопоставление целей (а иногда и декларируемых методов) трансгуманизма с евгеническими исследованиями. Обоснованность этой критики подкрепляется некоторыми «безбрежно оптимистическими» проектами, в частности в области крионики. Некоторые  трансгуманисты считают важным сохранить тела умерших до создания и распространения технологий, способных восстанавливать жизнедеятельность в криоконсервированных телах либо считать информацию из головного мозга. Они полагают, что эту информацию можно сохранить разными способами – поместив мозг в глубокую заморозку или сделать срезы мозга, химически зафиксировать их и наклеить на стеклянные пластины или найти новые, более эффективные методы[19].

Эта опорная в умозаключениях криоников-трансгуманистов идея и представляется наиболее уязвимой и наименее обоснованной. Как писал еще реформатор сравнительной анатомии, палеонтологии и систематики животных Жорж Кювье в своем докладе Наполеону I о состоянии французской науки, «форма живого тела для него существеннее, чем его вещество»[20]. Еще менее существенно «вещество» для носителя разумной жизни, каковым является мозг человека. То есть, чтобы попытаться восстановить индивидуальность необходимы не те же самые атомы, их некогда составлявшую, а информация о жизненных обстоятельствах, которые формировали их личность моделируемого индивида.

Но признавая справедливость многие опасений в адрес трансгуманизма, мы не можем обойти один существенный момент. Остановить научно-технический прогресс невозможно…Необходимо правильно определить его главное направление и адаптироваться к нему. И адаптация эта в условиях научно-технической революции современности, сравнимой разве лишь с открытием овладением огнем, должна качественно отличаться от всех остальных этапов развития человеческой цивилизации. К этому выводу приходят многие ученые, серьезно занимающиеся глобальными проблемами современности. Выдающийся философ ХХ столетия Карл Ясперс, например, пришел к выводу, весьма созвучному с трансгуманистическими принципами: «человек стоит перед альтернативой: либо гибель человечества, либо изменение человека»[21]. Но поскольку угроза гибели также исходит от бездумного использования научно-технического прогресса, сам собою напрашивается вывод: необходим контроль человека над техникой и соответствующее мировоззрение, объединяющее людей вопреки классовым, национальным, расовым, конфессиональным и прочим различиям.

Трансгуманизм претендует на роль такого мировоззрения, но при этом провозглашает себя материалистическим, а зачастую и просто антирелигиозным учением, что подчас низводит его до положения не очень удачного «римейка» коммунизма на этапе его перерождения в тривиальный бюрократизм.

Стоит отметить, однако, что сами трансгуманисты не считают свое учение набором застывших догм, но эволюционирующим мировоззрением или даже «семейством эволюционирующих мировоззрений». Они во многом расходятся во мнении друг с другом, считают, что их мировоззрение находится пока еще только в стадии становления и должно продолжать развиваться в свете нового опыта и новых возможностей. Ими выражается готовность, узнав, где они ошибались, соответствующим образом скорректировать свои взгляды.

Особого внимания заслуживает, на наш взгляд, отпочковавшееся от трансгуманизма, параллельно развивающееся с ним стратегическое общественное движение «Россия 2045», которое удачно сочетает широту кругозора русского космизма с высоким профессионализмом трансгуманистов. Как подчеркивает лидер движения Д.И.Ицков, «одной из важных целей движения «Россия 2045» с момента его создания является выработка новой научной и философской парадигмы, которая соединила бы духовные ценности и научные теории в одном гармоничном целостном мировоззрении, способном объединить будущее человечество[16]». С этой целью движение поддерживает активные контакты с церковью как внутри страны, так и за рубежом, находя все новые точки соприкосновения и сотрудничества с ними на почве осознания необходимости единства в условиях глобализации.

На упомянутом выше Международном конгрессе «Глобальное будущее 2045» академиком  В.С.Степиным был представлен фундаментальный доклад о переломе в цивилизационном развитии[23]. Коренной перелом в развитии современной цивилизации в докладе увязан со сближением в толкованиях отношения этики и истины, истины и нравственности в западной (техногенной) и восточной (традиционалистской) культурных традициях. Как нам представляется, сравнительный анализ мировоззренческих систем русского космизма и современного трансгуманизма мог бы послужить хорошей иллюстрацией и еще одним доказательством верности представленной в данном докладе концепции. Взаимное обогащений обоих направлений несомненно будет способствовать формированию единого мировоззрения современного мира в условиях глобализации и совместного противостояния как техногенным, так и антропогенным вызовам.

Следует отметить, что мировое трансгуманистическое движение постоянно развивается и становится все более зрелым в оценке проблем и перспектив научно-технического прогресса. Так один из основателей Всемирной Трансгуманистической Ассоциации, профессор Оксфордского университета Ник Бостром в своем видеообращении к организаторам и участникам Международного конгресса «Глобальное будущее 2045», прошедшего в Москве в   феврале 2012 г., обратил внимание на недопустимость распространения научной информации, которая может быть связана с рисками для жизни людей. К такого рода информации он отнес, в частности, данные о модификациях вирусов, которые могут таить в себе опасность для здоровья человека.

Необходимость контроля над современными технологиями, повышения эффективности усилий международного сообщества в упреждении негативных последствий глобальных проблем, преодоления чудовищного разрыва между элитарным и массовым общественным сознанием приводят современных трансгуманистов к рассуждениям на политологические темы и поискам оптимальных форм миропорядка в эпоху качественного скачка в эволюции гомо сапиенс и его возможного преобразования в гомо сапиенс имморталис (Термин введен в научный понятийный аппарат российским философом, солидаризующимся с трансгуманизмом,  И.В.Вишевым – прим.).

Согласно Н.Бострому, вопросы, проистекающие из риска развития технологий, не находятся в центре политического внимания, как, например, некоторые другие – безработица, финансовый кризис, терроризм и т.п [24]. Он в принципе разделяет мнение российских специалистов, что одна из причин этого опасного пренебрежения заключается в «ползучем» характере опасности глобальных проблем. Многие технологии развиваются и внедряются сравнительно медленно и постепенно, на протяжении долгих лет. Это не похоже на внезапный очень мощный взрыв или кризис, что позволяет следующей администрации такие риски игнорировать. К тому же большинство ЛПР (лиц, принимающих решения) на Западе, сетует Н.Бостром, и с ним нельзя не согласиться в этом, получили юридическое образование или пришли в политику из бизнеса. Крайне редко это ученые или специалисты по технологиям, что препятствует адекватному пониманию ими ситуации, складывающейся в мире в связи с развитием новых высоких технологий.

Выход трансгуманисты видят в координации международных усилий и создания единого органа принятия решений наверху, который рассматривал бы все возможные сценарии развития человечества в будущем и принимал бы решения о координации того или иного сценария. «Я думаю, считает Н.Бостром, единый центр мог бы оказаться либо очень хорошим, либо очень плохим. Но при условии, что в нем будут адекватно представлены интересы различных участников, он мог бы оказаться фактором, способным снизить экзистенциальный риск и снять недостатки в координации, благодаря чему могли бы решиться вопросы, касающиеся таких опасных процессов, как, например, гонка вооружений»[24].

Необходимость «повышения уровня управляемости процессов мирового развития» в настоящее время получила достаточно широкое международное признание. Как таковое оно обозначено, в частности, в качестве одной из целей внешней политики России [25]. Практическая реализация этого императива затруднена двумя факторами.

Во-первых, исключительно велика дифференциация между различными государствами и отдельными слоями населения внутри отдельных стран. С развалом СССР был ликвидирован важнейший фактор, стимулировавший реализацию социальных программ во всем мире. В результате разрыв в средних доходах населения между богатыми и бедными странами мира резко увеличился.  Средние доходы на душу населения в 20 наиболее богатых странах мира в 37 раз превышают соответствующий показатель в 20 беднейших странах. В первом десятилетии XXI века совокупное богатство 225 богатейших людей планеты превышало 1 трлн. долларов, что равнялось ежегодному доходу 2,5 млрд. бедняков, т.е. без малого половины человечества[26].

Естественно поэтому, что отношение большинства субъектов международного права к идее мирового правительства определяется опасением, что оно будет органом, выражающим политическую волю этих 225 физических лиц при полном игнорировании интересов большинства стран и народов.

Во-вторых, общественное массовое сознание (электорат) не созрели для понимания специфики современной эпохи и экзистенциальных опасностей, вытекающих из бездумного использования достижений научно-технического прогресса. «Расколоть ядро атома оказалось проще, чем преодолеть предрассудки в сознании людей» – эта максима Альберта Эйнштейна как нельзя лучше применима к отношению обывателя к глобальным угрозам современности. Даже среди людей с высшим образованием в наше время приходится сталкиваться с мнением, что опасности высокотехнологичного ХХI века вполне сравнимы с катаклизмами смутного времени в России на рубеже ХVI – XVII веков.

Между тем качественно новый характер рисков и опасностей ХХI, охарактеризованный И.С.Шкловским как «технологический предел» развития любой цивилизации, требуют, безусловно, новых решений как в области естественных, точных, так и, прежде всего, гуманитарных наук. Необходимы новые формы политической организации общества, с одной стороны, и подчинение политических приоритетов, мотивирующих поведение отдельных индивидов и партий, общечеловеческим императивам выживания.

Возникает, однако, вопрос, почему при таком доскональном знании мировой интеллектуальной элитой «целей» научно-технического прогресса еще в начале ХХ века человечество в целом никогда не было таким безнравственным и умственно недалеким как в начале ХХI века. Как отмечал при жизни выдающийся предводитель современного православия Алексий II  «Сама природа человека…протестует против крайностей нравственного нигилизма, а значит, демократические общества неизбежно должны отражать общественную мораль в своих установлениях. К тому же отрицание незыблемого характера и надчеловеческой сущности вечных нравственных законов в конечном счете способно привести к размыванию даже аксиоматических норм этики. Чего стоит одна дискуссия о легализации педофилии, в которой противники порока все с большим трудом пытаются отстоять традиционную нравственность при помощи чисто гуманистических рациональных, юридических аргументов?»[27]

При осознании этого феномена глобального кризиса морали необходимо  отметить тот очевидный факт, что знание и мораль элиты отнюдь не означают навыков и нравственности общественного сознания в целом. «Худших всегда большинство»[28], – эта моральная заповедь древних греков одновременно была и констатацией и научным социологическим выводом высочайшей пробы истинности.

В эпоху глобализации и глобальных проблем приходится признать, что разница между первым и вторым никогда не была столь велика, как в настоящее время. И это закономерно, поскольку сами по себе глобальные проблемы образуют определенную систему, в центре которой, как указывал И.Т.Фролов на заре  развития отечественной глобалистики, находится человек. Именно кризис самого человека как средства материи познать самоё себя и лежит в основе кризиса современной цивилизации. Кризис нравственности это лишь наиболее очевидное выражение этого кризиса.

Во все времена и эпохи инструментом гармонизации противоречий между элитой и массовым общественным сознанием было государство – политический аппарат, обеспечивавший необходимую субординацию в обществе и его организацию. Но государство и вся система политических межнациональных отношений также переживает «свой» глобальные кризис.

Уровень политической организации международного сообщества к настоящему времени все еще находится на уровне Вестфальской системы государств-наций, сформировавшейся в ХVII веке по окончании Тридцатилетней войны между между германским кайзером Фердинандом Ш с одной стороны, Францией и Швецией – с другой.
Весьма решительные попытки международного сообщества утвердить в конце ХХ века в качестве jus cogens – императива международного права – принцип соблюдения прав человека и демократических свобод принесли лишь частичную пользу из-за эгоистического стремления государств использовать «двойные стандарты» для продвижения собственных политических интересов.

В итоге нам приходится констатировать, что потребность в более совершенной системе политической организации общества и международного сообщества в целом никогда не была так остро необходима как в настоящее время, и никогда вековая мечта человечества о справедливом и эффективном мировом правительстве никогда не представлялась бы столь трудно достижимой.

Выработка нового единого общечеловеческого мировоззрения представляется важнейшей предпосылкой к решению этой задачи. В ее решении нельзя полагаться на естественный ход событий, на то, что разум-де все равно победит, ибо, как сказал великий Галилей, победа разума возможна лишь как победа разумных людей. В противном случае все человечество может оказаться в положении мальчиков, которые, стоя в луже бензина, спорят, у кого из них спичек больше.

ЛИТЕРАТУРА

1. Россия в системе международных отношений ближайшего десятилетия, Доклад по итогам прогностического исследования, проведенного в рамках инициативного научного проекта при финансировании Российским фондом фундаментальных исследований, издание Института мировой экономики и международных отношений Российской Академии наук, Москва, 1995 г.
2. Введение в философию: Учеб. пособие для вузов / Авт. колл.: Фролов И. Т. и др. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Республика, 2003.
3. Легасов В.А. Из сегодня — в завтра. Мысли вслух,  Правда, №25265, 5 октября 1987 г.
4. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе: Научно-фантастические произведения.. — Тула: Приокское книжное издательство, 1986.
5. Вернадский В.И., Автотрофность человечества, цит по: Русский космизм: Антология философской мысли/ Сост. С.Г.Семеновой, А.Г.Гачевой.- М.: Педагогика-Пресс, 1993, с. 299.
6. Федоров Н.Ф., Философия общего дела: Статьи, мысли и письма. / Под ред. В.А. Кожевникова и Н.П. Петерсона. — Верный, 1906.
7. Рильке, Райнер Мария. Рассказы о Господе Боге, 1900 г., пер. с нем. Е.Борисова, издательство “Фолио” Харьков 1999,
8. Горностаев А. (Горский А.К.) Н.Ф. Федоров // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1928. 28 дек. №300.
9. Фролов И.Т., Перспективы человека: Опыт комплексной постановки проблемы, дискуссии, обобщения. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Политиздат, 1983
10. Купревич В.Ф. Бессмертие — сказка? — «Наука и религия», 1965, № 9, с. 32.
11. Пряхин В.Ф. Место проблемы искусственного увеличения видовой продолжительности жизни в марксистской классификации наук. — В сб.: Академик Н.П.Дубинин (ред.). Искусственное увеличение видовой продолжительности жизни: 2-й симпозиум. М., 8–10 декабря 1980 г. Тезисы докладов. — М.: Наука, 1980, с. 44. English version was republished by Herman Le Compte  in his “Rejuvenation” magazine, see:  Pryakhin V.F., The place of the problem of the artificial prolongation of the specific lifespan in the Marxist classification of sciences, In: Rejuvenation, Official Journal of the International Association of the Artificial Prolongation of the Human Specific Lifespan, April 1982, Vol. X, No2, p. 39.
12. Queen’s Quarterly”, Winter 1962
13. Винер Н. Творец и робот. — М.: «Прогресс», 1986 г.
14. Урсул А. Д. Человечество, Земля, Вселенная. Философские проблемы космонавтики. Изд. «Мысль». М. 1977
15. Станкевич Л.А., Разработка искусственной нервной системы гуманоидного робота (аватара), сайт стратегического общественного движения «Россия 2045», http://www.2045.ru/experts/28869.html
16. Ицков Д.И., Мы грубо нарушаем свои права, Взгляд, Деловая газета, 17 мая 2012, http://www.vz.ru/opinions/2012/5/17/579231.html
17.
18. Новые технологии и продолжение эволюции человека? Трансгуманистический проект будущего/ Отв. ред. Валерия Прайд, А.В.Коротаев. – М.: Издательство ЛКИ, 2008 В.,. Совместные проект Центра цивилизационных и региональных исследований Института Африки РАН и Российского Трансгуманистического Движения.
19. Fukuyama F., Transhumaism, Foreign Policy, September 1, 2004, интернетресурс: http://www.foreignpolicy.com/articles/2004/09/01/transhumanism?print=yes&hidecomments=yes&page=full
20. Батин М.А., Трансгуманизм и религия, интернетресурс: http://m-batin.livejournal.com/63075.html?view=6219619#t6219619
21. Корсунская В.М., Верзилин Н.М., Вернадский В.И. — М.: Просвещение, 1975.
22. Jaspers K., Philosophie und Welt. München, 1963
23. Степин В.С., Перелом в цивилизационном развитии. Точки роста новых ценностей. Доклад Международном конгрессе «Глобальное будущее 2045», Москва, 17 – 2- февраля 2012 г., интернетресурс: http://gf2045.ru/read/165/
24. Nick Bostrom, PhD, Professor of Oxford University, co-founder (with David Pearce) of the World Transhumanist Association. Video salutation. March 20, 2012 Обращение основателя Всемирной Трансгуманистической Ассоциации Н.Бострома к участникам Международного конгресса «Глобальное будущее 2045» (Москва, 17 – 20 февраля 2012 г.) http://gf2045.com/read/143/
25. Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена 15 июля 2008 г.), http://kremlin.ru/acts/785
26. Доклад о развитии человека 2005. Международное сотрудничество на перепутье: помощь, торговля и безопасность в мире неравенства / пер. с англ. – М.: Весь Мир, 2005.
27. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Мир на перепутье. Глобальные общественные процессы перед лицом новых нравственных вызовов. Российский Курьер, 9–22 августа 1999 г.
28. Гаспаров М. Л. Семь мудрецов // Занимательная Греция. Рассказы о древнегреческой культуре. — М.: «Б.С.Г.- Пресс», 2005.