Объективным содержанием понятия “мир” выступает предмет мировоззрения как высшая форма систематизации знания. Оно всегда органически связывалось со всем комплексом фундаментальных проблем философии, прежде всего с отношением сознания к бытию. Уже начиная с античного миросозерцания данное понятие служило для определения некой границы сознания. Мир рассматривался как то, что не нуждается ни в чем, кроме себя самого, то есть как нечто самодостаточное и самодовлеющее [2, с.59-83].

В настоящее время термином “мир” обозначают совершенно различные фрагменты объективной реальности: 1) масштабные земные процессы; 2) метагалактику и космические образования (космические миры); 3) саму Вселенную; 4) совокупность разнокачественных вселенных; 5) весь Универсум (Мультимир) как единую систему, включающую в себя и многообразие вселенных (мегамир), и микроэволюционные процессы и явления (например, вакуумноподобное состояние), и макромир с его подсистемами, куда входит земная материя.

Применительно к общенаучной НКМ целесообразно использовать именно последнюю интерпретацию, где мир представляется как вся объективная реальность, как всеохватная система – Универсум. Лишь в этом случае мы имеем право говорить о корректности применения данного термина. Отсутствие подобного четкого разграничения играет отрицательную роль в формировании самой НКМ. Именно благодаря разнообразию входящих в его структуру систем Универсум и выступает как сфера полной реализации всех возможностей развития материи, в том числе и тех, которые ведут к появлению жизни и разума.

Общенаучная или единая научная картина мира – это образ, отражающий закономерно движущуюся разнокачественную материю. Причем, категорией “материя” охватывается более широкий спектр явлений по сравнению с теми, которые сюда причислялись ранее. Это не только вещественные объекты, но и полевые (различные виды физических полей), вакуумноподобное состояние (сингулярность), а также живая и неживая искусственная материя с одним из высших своих проявлений – искусственным интеллектом.

«Мир не исчерпывается какой-либо одной сущностью. Его явления раскрываются во всем многообразии бесконечной многоуровневости субстанциальных основ. Через каждую из этих относительных сущностей мир относительно конституируется в виде конкретных монадных объектов. Но за всей этой многомонадностью скрывается единая материальная субстанция, относительно которой мир оказывается созвучным всему неисчерпаемому богатству Универсума» – пишут С.Б.Крымский и В.И.Кузнецов [2, с. 94-121].

Что касается понятия “картина”, то высказывается мнение, подкрепляемое цитатами известных ученых, о его метафоричности, о постепенном исчезновении “картинности” из современных представлений о мире [1, с.64]. На самом деле можно констатировать обратное: происходит наполнение данного термина действительным, полностью ему соответствующим содержанием. Чему во многом способствует компьютерная виртуальная реальность. Фрагменты, системы, явления объективной реальности – космоса, микромира, генетической структуры, человека и отдельных его подсистем, не только получают визуальное отображение (в виде компьютерных моделей), но данные образы превращаются в многоцветные , объемные (за счет трехмерной графики), подвижные , изменяющиеся в пространстве и во времени .

Это служит основанием для утверждения: НКМ становится картиной , но не плоской, условной, а близкой к реальным трехмерным и даже многомерным явлениям, представляющей функциональные связи и взаимодействия систем, их эволюцию и коэволюцию . Учитывая тенденции дальнейшего совершенствования информационной техники, направленного на более полное отражение окружающей реальности, можно сделать вывод о том, что НКМ все больше будет приближаться к самим отражаемым явлениям, показывая при этом не только их внешнюю форму, но и внутреннюю организацию. На смену плоскому экрану компьютера придет трехмерное голографическое изображение, а специальные технические устройства позволят ученому самому “окунуться” в эту виртуальную среду, “путешествуя” по разным ее иерархическим уровням.

Если ранее НКМ формировалась в ходе переработки созерцания и представлений в понятия, то сегодня наметился противоположный процесс, заключающийся не в понятийном, а визуальном, образном отражении мира. Этот процесс позволяет придать современной НКМ наглядность и доступность, что очень важно для ее адекватного восприятия и широкой популяризации, которые при понятийном (концептуальном) отражении во многом терялись. Визуализация собственно и превращает НКМ в действительную картину – определенный многокрасочный образ.

Термин “научная”, во-первых, указывает источник происхождения знаний о мире, а именно – науку, а во-вторых, подчеркивает истинность (научность) этих знаний [1, с.65]. Но в НКМ всегда будут присутствовать гипотезы, догадки, интуитивные предположения. В них концентрируется все то, что еще не объяснено и не имеет определенной теоретической формы. Новые умозрительные построения и гипотезы, постепенно обретая четкую форму и содержание, приводят не только к расширению и углублению (детализации) картины мира, но на конкретном историческом этапе – к структурной перестройке, являясь залогом ее совершенствования.

Поскольку НКМ должна быть вписана в культуру соответствующей исторической эпохи, то она не сразу выходит из гипотетической фазы и не сразу принимается большинством исследователей. Некоторое время существует конкурентная борьба между новой картиной и ее приверженцами – с одной стороны, и адептами старой – с другой.

Человек тем и отличается от животных, что способен мысленно отделить себя от окружающей природы, а саму объективную реальность дифференцировать на масштабно-структурные уровни: микро-, макро- и мегамир. Но он также должен понять то обстоятельство, что планетарная материя локальна и не может выступать определяющим фактором мироздания. Это раньше, когда научное знание еще не было столь развито как сегодня, мир ограничивался лишь земной поверхностью, а любые значимые явления и события, происходящие здесь, приобретали статус мировых и считались глобальными.

Формирование и рост самосознания человечества, накопление и систематизация научных знаний ведут к существенному расширению границ мира, радикальному изменению представлений о его масштабах, внутри- и межуровневых связях и взаимодействиях. Это вовсе не обязывает нас исключить из НКМ объекты земной природы. Но заставляет изменить их статус в структуре общих знаний об окружающей реальности.

То же самое происходит и с представлениями о такой глобальной системе как Вселенная. Со временем приходит понимание, что и она не имеет предельной общности, что возможно существование других вселенных, характеризующихся замкнутостью и имеющих иные параметры, физические законы и сценарии развития.

НКМ как форма организации знания играет роль своеобразного заместителя (репрезентанта) Универсума – онтологического мира в некотором особенном, систематизированном массиве знаний, обнаруживающим целостность и обладающим операциональной наглядностью. НКМ обладает функциями концентрации и компактификации (сжатия, свертывания) знания, а также его экспансии – распространения на те сферы, где ранее оно не применялось [3, с.70-73].

Если внутринаучное функционирование НКМ представляет взгляд на нее как бы изнутри, с точки зрения ее места в иерархической системе познавательных форм науки. То в функционировании общекультурном она выступает как норма научности вообще, как своеобразный представитель науки в целом. В ходе этого процесса внедряется в общественное сознание своей исторической эпохи, становясь определенным условием формирования научного мировоззрения [2, с.101]. “Научная картина мира – отмечает Л.Ф.Кузнецова, – с самого начала своего становления в культуре техногенной цивилизации олицетворяла мировоззренческий статус науки” [4, с.155].

Поэтому она должна выступить идеологической основой нового планетарного мышления, как результат превращения научной мысли в планетное явление (по В.И.Вернадскому). Это же диктует необходимость разработки и внедрения в систему высшего образования одноименного учебного курса – «Научная картина мира» [5].

Какие же возникают проблемы в ходе формирования новой НКМ?

•  Главное препятствие на этом пути – антропоцентризм, который еще довлеет над научной и философской мыслью. Суть его заключается в незаконной постановке человека в центр мироздания, нежелании видеть его реальное место в происходящих эволюционных процессах земной и космической природы.

•  Большие психологические трудности связаны с преодолением существующих стереотипов науки, ее традиционных парадигмальных установок и косности мышления самих исследователей.

•  Еще не оформилась единая система общенаучных парадигм, соответствующая современному уровню развития теоретического знания, которая не только определит характер научного мышления ХХ I века, но и позволит выработать стратегию дальнейших исследований.

•  До сих пор сохраняется разобщенность знаний о природе, обществе, человеке и технике. Это вызвано отсутствием теоретического фундамента для синтеза, например, общей теории эволюции или концепции универсального эволюционизма.

•  Нет четкого представления об иерархии разнообразных систем материального мира и их эволюционных преобразованиях. Не разработана типология эволюционизма, что ведет к смешению совершенно различных теоретико-познавательных систем – глобального, планетарного и универсального эволюционизма.

•  Недостаточно широко и глубоко развиты сами эволюционные представления, в них отсутствуют системность и универсализм. Не охвачены эволюционным мышлением еще многие сферы теоретического познания, в том числе философия. Нет широкого философского осмысления самого феномена эволюции, проявляющегося во всех сферах бытия – в живой и неживой природе, в технике, в структурно-информационной реальности, в космических круговоротах, в направленном развитии самой Вселенной.

•  НКМ еще не выступает стержнем научной идеологии, а соответственно не выполняет одной из главных своих функций – идейно-мировоззренческой. Она, являясь теоретической конструкцией, должна не только детерминировать реальные процессы вещественно-энергетических преобразований, но и оказывать существенное влияние на мыслительную сферу, на целостное мировидение человека.

С определенной уверенностью можно констатировать, что стержнем новой НКМ становится эволюционизм , т.е. ее главная отличительная особенность – эволюционный характер . Здесь разнокачественные системы, принадлежащие различным уровням бытия, выступают как саморазвивающиеся сущности . Причины их развития естественны и определяются объективными законами природы, а отнюдь не божественным началом, либо желанием и волей человека. Это касается не только окружающей неживой природы, но самого социума и мира искусственных систем – техносферы.

Структура современной НКМ обусловлена иерархией Универсума, наличием у него трех основных масштабно-структурных уровней – микро-, макро-, мегамира, и одного производного – планетарного. В соответствии с этим нами предложена типологизация эволюционизма [6, с.20-33] с выделением: 1) микроэволюционизма , 2) макроэволюционизма , 3) планетарного эволюционизма, и 4) глобального (или мега-) эволюционизма . Которые относятся как к сфере онтологии, показывая особенности реальных эволюционных процессов, так и к сфере эпистемологии, выступая в форме своеобразных теоретико-познавательных систем, ориентированных на изучение конкретных процессов развития.

Но помимо указанных активно разрабатывается еще один, пятый тип – универсальный эволюционизм , не имеющий онтологического статуса. Его цель – выявить общие законы развития, свойственные любым материальным, либо идеальным (концептуальным, информационным) объектам и системам, но вовсе не поиск универсальной эволюции (как полагают некоторые), ибо ее в природе просто не существует, так же как, впрочем, не существует универсальных проявлений самой материи.

Эволюционизм – общеметодологический подход, делающий возможным объединение сложных и многообразных явлений мира в целостность, вскрывающий закономерности их взаимодействия и качественных взаимопереходов. Именно эволюционизм позволит отразить в научной картине не только настоящее, но прошлое и будущее в их противоречивом единстве.

Следовательно, современная НКМ – это не только пространственно-подобное представление , раскрывающее структуру и иерархию мироустройства, но и временно?е , дающее образ мира в его развитии (и развитии отдельных его подсистем) из прошлого в будущее: рождение нашей Вселенной, образование звезд и галактик, возникновение Земли как индивидуализированного космического тела, появление живой материи и формирование биосферы, становление человечества и проч. [5, с.82].

Нелинейность эволюционных законов, их вероятностно-статистический характер, не должны приводить к хаосу в миропонимании, когда детерминированность дальнейшего планетарного развития представляется в виде бесконечного многообразия вариантов (сценариев) будущего. Это ошибочная позиция, ибо через эволюционное ветвление всегда реализуется одно – магистральное направление, которое проявилось уже достаточно четко. В планетарной эволюции реализуются сквозные векторы, на наличие которых указывал в своих трудах В.И.Вернадский, разрабатывая учение о переходе биосферы в ноосферу.

Мышление человека развивалось вместе цивилизацией. В начале антропосоциогенеза оно было допонятийным, характеризуясь конкретностью и созерцательностью. Человек осмысливал лишь то, что видел и ощущал. Вторым этапом эволюции мыслительных способностей стало появление абстрактного мышления, позволившего человечеству достигнуть современного уровня, укрепив могущество антропосферы и развив обширный мир искусственных систем – техносферу.

Сегодня мы находимся на рубеже новой эволюционной фазы, обусловленной мощной экспансией постоянно совершенствуемых информационных технологий и электронно-компьютерных средств, появлением принципиально новых видов коммуникаций, опирающихся на спутниковые системы. Данный исторический этап получил наименование информационно-компьютерной эры .

Информационные круговороты приобретают для человека первостепенное значение. Миллионы людей через глобальные сети приобщаются к мировым научным и культурным ценностям, чувствуя себя единой цивилизацией. Это ведет к формированию принципиально нового типа мышления – планетарного , характеризующегося всеохватностью и обеспечивающего качественные цивилизационные сдвиги.

Человечество на рубеже третьего тысячелетия кардинально меняется, обретая самосознание. Которое позволяет ему не только ощущать себя единым целым, но и оценивать историю и перспективы собственной эволюции. Именно поэтому приоритетным для философии становится анализ тенденций развития цивилизации, имеющей техногенно-информационный характер. Проявляется активный интерес мыслителей к фундаментальной концепции В.И.Вернадского и исследованию будущего. Наблюдается становление прогностики, ориентированной на выявление сценариев грядущего.

Анализируя соотношение информационной модели будущего и принципа детерминизма, некоторые философы приходят к заключению, что в реальном мире сформированный образ или модель будущего не могут однозначно определить ни результат действия, ни сам путь к достижению этого результата, т.к. связь между причиной и следствием носит вероятностный характер [7, с.86].

С такой позицией трудно согласиться. Все-таки следует признать неизбежность влияния образа или модели будущего на функционирование самоорганизующейся системы и траекторию ее совершенствования. Как замечает Э.Араб-Оглы, будущее обретающее себя в настоящем представляет прежде всего идеальную ценность. Вместе с тем оно так же реально, как и материальные ценности. Но этим не исчерпывается реальность будущего в настоящем. Ибо модель будущего выступает своеобразной долгосрочной программой практических, преметно- и социальнопреобразующих действий, обусловливая их определенную направленность. Так как все что люди узнают об ожидающих их грядущих изменениях, неизбежно влияет и на их поведение в настоящем [8, с.7-8].

Раскрывая особенности эволюционно-синергетического подхода, Е.Н.Князева и С.П.Курдюмов пишут, что будущее открыто и неоднозначно, но в то же время нелинейная среда выделяет спектр “целей” эволюции. Возможен и реализуется отнюдь не любой произвольный путь, а только локальный набор путей. Представление о влиянии будущего – одно из наиболее парадоксальных в синергетике. Будущее оказывает влияние на настоящее, оно как бы наличествует в настоящем. Структуры-аттракторы выглядят как “память о будущем”, а все воздействия, выходящие за пределы их сферы притяжения оказываются тщетными. Следовательно, задача моделирования и предсказания является, в сущности, задачей определения возможных путей эволюции сложных систем [9, с.32-33].

Мир в ХХ I веке кардинально изменится, научное сообщество уже ощущает поток нарастающих изменений. Но эта ситуация требует всестороннего анализа всех наметившихся масштабных процессов, их объективного отражения и в конечном итоге создания новой картины мира, органически включающей в себя систему прогнозов. Появляется все больше теоретических работ по прогнозированию, среди которых можно выделить труды Э.Янча, Н.Н.Моисеева, И.В.Бестужева-Лады, Л.В.Лескова, Ю.В.Яковца, Е.Н.Князевой, С.П.Курдюмова, С.П.Капицы, Г.Г.Малинецкого.

Будущее рождается сегодня, поэтому философский анализ настоящего, его особенностей, тенденций и противоречий позволяет предсказать те масштабные преобразования, которые ожидают нас в дальнейшем. Будущее разнопланово, оно имеет различные аспекты, срезы и характеристики. Чем и обусловлен тот хаос футурологических прогнозов, который охватил философскую и научную литературу. Здесь можно рассматривать социальное, экономическое, политическое, культурное развитие, будущее научно-технического прогресса, дальнейшую эволюцию человечества, перспективы техносферы, будущее планеты (геосферы) и т.д. А можно подойти к данному вопросу комплексно и попытаться исследовать будущее как закономерный этап самой планетарной эволюции , ее определенный исторический итог [10].

Ценность представлений о будущем состоит в том, что они придают историческую осмысленность деятельности человечества. Таким образом, будущее всегда присутствует в настоящем не только в виде определенной перспективы, но и ретроспективно, наполняя его историческим смыслом. Более того, прошлое, настоящее и будущее различных систем связаны между собой нерасторжимыми узами как своеобразные фазы их эволюции. И философы, мыслящие глобально, чутко реагируют на данную познавательную ситуацию, появляются серьезные аналитические работы, в которых авторы исследуют сценарии будущего [11]. Об этом свидетельствует и ключевая тема прошедшего IV Российского философского конгресса – «Философия и будущее цивилизации».

Стремление заглянуть в будущее, экстраполируя на него всю совокупность современных знаний, учитывая тенденции развития планетарной материи в прошлом и настоящем, вполне оправдано. Ибо только имея стратегический план (модель) дальнейших масштабных преобразований, можно ориентировать теоретические и практические усилия человечества в нужном направлении, повышая при этом эффективность и научно-технического, и социально-экономического прогресса. Здесь нельзя разделить тревогу и пессимизм некоторых мыслителей по поводу возможностей исследования будущего. Так, например, Д.Белл пишет: “Попытка заглянуть в будущее вызывает разочарование. Это все равно, что держать зажженную свечу в ураган и пытаться разглядеть дорогу впереди” [12, с.31].

На это возразим следующим: мощь человеческого интеллекта настолько велика, что позволяет ему выявить не только закономерности планетарной эволюции и будущие ее этапы, но и охватить в теоретическом синтезе более глобальные, несоизмеримые с земными эволюционные преобразования, такие как эволюция Вселенной. Сегодня формируется основа этих представлений в виде контуров новой картины мира. Дальнейшие научные и философские исследования позволят наполнить данную концептуальную структуру богатым содержанием, уточнив отдельные фрагменты, рельефно выявив общий образ мира в единстве его пространственных (микро-, макро-, мегамир) и временных (прошлое, настоящее, будущее) измерений.

За прошедшие десятилетия футурология приобрела вполне респектабельную наукообразную форму. Но является ли она действительно наукой (отраслью науки)? Соответствуют ли ее методы исследования, логика обоснования и модели будущего научным критериям? И как соотносятся футурология и научная прогностика?

До сих пор в обществе еще преобладает мнение, что футурология не является и не может стать наукой, что она по своему статусу ближе к научной фантастике, эзотерике и проч. На самом деле футурология возникает в лоне самой науки как реализация одной из основных ее функций – прогностической .

По мнению известного российского ученого И.В.Бестужева-Лады, исследование будущего – в отличие от гадания, предсказания, пророчества и т.п. – это самое обычное научное исследование, проводимое по всем законам научного познания, только направленное на изучение не прошлого или наблюдаемых процессов, явлений, а их перспектив. В России оно часто именуется прогнозированием, но суть остается одной и той же, поскольку продуктом исследования выступает прогноз – научный вывод о вероятном или возможном состоянии изучаемого объекта в будущем. Футурологом в этом случае является любой научный работник: экономист, социолог, политолог, представитель технических или естественных наук, который профессионально занят либо вопросами теории прогнозирования, либо непосредственной разработкой прогнозов [13, с.7].

В действительности футурология оказывается шире научного (в том числе научно-технического) прогнозирования, ибо она ближе к философскому слою знания, например, философии истории. По сути дела – футурология это сама история, только не прошлого, а предполагаемого будущего. И как всякое историческое знание она имеет собственную логику движения. Существуют две основных идеи, по-разному трактующие подобную направленность. Первая ассоциирует развитие с линейным образом, вторая – циклическим. Основываясь на них, современная футурология и создает представления о будущем.

По нашему глубокому убеждению, здесь, также как и в создаваемой общей теории эволюции, следует устранить антагонизм указанных идей – линейной и циклической, и дополнив их идеей ветвления, объединить в целостный образ, где непротиворечиво присутствуют все интерпретации, показывая сложность, многофакторность эволюции и вместе с тем ее предсказуемость.

Как очевидна тенденция усиления взаимодействия науки и философии в изучении окружающего мира и создании общенаучной картины, также объективно слияние философии будущего с научной прогностикой. В результате чего будут сформированы теоретические основы и методология для выявления эволюционных траекторий локального и глобального характера, ориентированных в будущее, а также критерии для оценки наиболее вероятных из них. Именно подобный синтез и обеспечит становление футурологии как целостной теоретической системы, обладающей высокой эвристической ценностью, имеющей важный мировоззренческий статус и практическое применение в различных сферах.

С.П.Капица, С.П.Курдюмов и Г.Г.Малинецкий, анализируя эволюцию с позиции синергетического знания, отмечают то обстоятельство, что в истории важнейшую роль играет изучение возникновения новых качеств, т.к. многие количественные характеристики в подобном исследовании являются несущественными. Поэтому именно “анализ качеств” стал основным лейтмотивом рождения новых разделов науки, появившихся в ХХ столетии [14, с.79-80].

Неразумным было бы привязывать прогнозируемые события к каким-либо точным временным отметкам, ибо история науки показывает неэффективность такого подхода. В первую очередь надо выявить качественное своеобразие генетически взаимодействующих масштабных событий, понять внутреннюю логику их реализации, определить универсальные закономерности эволюции. И лишь затем, когда сформулированы общие представления, нанизывать эти события на временную ось, пытаясь указать их количественные параметры, в том числе пространственно-временные.

Сегодня существует и колоссальный массив научных данных, и фундаментальные концепции (уже упоминаемая концепция В.И.Вернадского о переходе биосферы в ноосферу), и различные методы познания (системный, эволюционно-синергетический и др.), чего в комплексе достаточно для создания сценария (модели) планетарного будущего. Единственным необходимым компонентом здесь является интуитивное умение , позволяющее соединить все это в органичный образ.

Интуиция, как внезапное и неосознанное знание, рождается при наличии определенных предпосылок, которыми могут считаться: 1) достаточный объем накопленного научного материала, 2) сложившийся стиль научного мышления, внутренняя логика интеллекта, позволяющая систематизировать этот материал, сделать новые умозаключения и 3) напряженная внутренняя мыслительная работа. Доказательства же полученные вследствие быстрых интуитивных заключений часто характеризуются несовершенством. Интуиция позволяет сократить длинную цепь рассуждений, поэтому и возникает кажущая парадоксальность результата.

Таким образом, у научного предвидения есть два аспекта – рациональный и интуитивный. Рациональный проявляется в экстраполяции выявленных тенденций в прошлом и настоящем – на будущее. Это может быть экстраполяция, полученная как следствие эмпирических обобщений, так и просчитанная математическим путем, опирающаяся на формализованное знание предыдущих тенденций самоорганизующегося процесса. В основе интуиции лежит иррационализм, способность ощущать траектории дальнейшего развития и специфику качественно новых форм, предвосхищать в сознании события разного характера и масштаба.

Следовательно, можно отметить значительную эволюцию в оценке одной из основных проблем методологии – соотношении логического и интуитивного в целенаправленном изучении мира. Признание фундаментальной роли интуитивных суждений наравне с логикой представляет собой коренное изменение методологии науки [15, с.36]. Чему в значительной мере способствовала компьютерная революция, позволившая передавать интеллектуальным техническим системам все более усложняющиеся логические операции, освобождая при этом человеческий мозг от формализуемой, стандартизуемой, рутинной логической деятельности.

Все это ведет к изменению менталитета самих исследователей, уменьшая существовавший ранее разрыв между естественными и гуманитарными науками, а также оказывая влияние на философию и сферу мировоззренческих проблем. Признание научной необходимости и ценности интуитивного суждения – это очень важный факт, свидетельствующий об изменении принципов построения новой НКМ.

А.Эйнштейн считал, что в научном познании интуиция играет весьма существенную роль. Только мыслительное творчество, не скованное стальными кандалами логических формализмов, способно продуцировать новые научные идеи. По его мнению, сфера интуиции является главной ареной, где развертывается “свободная творческая деятельность” человеческого разума, ведущая к “изобретению” различных теоретических понятий и принципов. Так как в этой сфере нет жестких ограничений интеллектуальной активности, то через интуицию обнаруживается разнообразие человеческого мышления и раскрываются индивидуальные особенности творческой деятельности отдельных ученых [16, с.252].

Пространственно-временной континуум движения материи выступает абсолютным законом мира, на что указывал еще М.Планк. Поэтому он действовал задолго до появления на Земле живых существ. Но возникновение и развитие живой материи было возможно лишь при условии, если она соответствовала данному фундаментальному закону. Что и стало импульсом для отражения биологическими организмами пространственно-временной организованности природы. По мере эволюции живого шло и историческое развитие форм отражения. Следовательно, “предсказание” как феномен отдельного интеллектуального акта обусловлено глубокими историческими корнями. Нервная система в сотни раз обострила и ускорила процессы отражения, которые все больше приобретали опережающий характер. В конечном итоге эволюция усовершенствовала “предсказания” у человека до такой степени, что его мозг стал органом, который в любой момент своей деятельности сочетает в себе прошлое, настоящее и будущее [17, с.41-42].

Как точно подмечает А.А.Зиновьев, задача прогноза – не просто предсказать, произойдет что-то или нет, а выяснить на какой основе это будет происходить. При такой ориентации исследования важны не гадания по поводу того, что появиться в будущем такого, чего нет в настоящем, а выделении в современной реальности того эмбриона будущего, которого человечество уже носит в своем чреве. Здесь требуется знание закономерностей эволюции, предопределяющих судьбу этого эмбриона [18].

Правильная же интерпретация хода дальнейшего развития зависит не только от глубины знаний, обладания соответствующей методологией и интуиции футуролога, но и от возможностей используемого категориально-понятийного аппарата. Последний, эволюционируя вместе с социумом, должен быть адекватен предмету исследования и доступен для широкого восприятия. В противном случае мы попадаем в ситуацию, напоминающую раскрытие содержания предсказаний метафорических катренов Нострадамуса современными средствами.

В нашей концепции планетарного эволюционизма таким эмбрионом будущего выступает основное противоречие антропосферы . Используя метод анализа основного противоречия, разработанный в философии, можно не только указать на бинарную структуру человечества, наличие двух составляющих – биологической (био) и интеллектуальной (ноо), но и разрешение этого противоречия за счет создания искусственной материи и выделения одной из них (ноо) в самостоятельную сущность, базирующуюся на техногенных носителях [19].

Но готово ли общество принять подобный сценарий долгосрочного планетарного развития? Ведь тогда потребуется коренная переоценка философско-мировоззренческих оснований бытия человека, роли его сознания в глобально-исторических эволюционных преобразованиях [20]. Потребуется признать факт появления искусственного интеллекта как закономерную фазу эволюции. А далее возникнет весьма трудная психологическая и познавательная проблема по определению еще более удаленных в будущее перспектив: что придет на смену самому искусственному разуму?

Активное отражение будущего – это интеллектуальное и трудоемкое занятие, требующее достаточного мужества. Экстремальность изучения будущего заключается в том, что общественное сознание старается избегать понимания грядущих трансформаций, так как оно разрушает хоть и не всегда приятное, но освоенное и поэтому кажущееся безопасным настоящее. Действительная новизна и неожиданность будущего как удар грома психологически травмирует индивида и парализует общественное сознание, вызывая футурошок [21].

Фактически картина мира выполняет функцию защиты сознания. Благодаря НКМ человек получает образ окружающей реальности, где все элементы мироздания упорядочены и соотнесены с ним самим так, что каждое его действие является компонентом общей структуры. Сценарии будущего ведут к уничтожению с таким трудом созданного образа [21].

Чтобы этого не происходило будущее должно имманентно присутствовать в картине мира . НКМ, имеющая своим каркасом эволюционизм, как раз и станет такой концептуальной системой, в которой в качестве полноправных составляющих представлено прошлое, настоящее и будущее. Причем, они не просто механически объединены, а пронизаны глубинными эволюционными связями. Наличие у новой НКМ ретроспективного и перспективного измерений – отличие, выводящее ее на принципиально иной уровень.

Человечество не имеет права пассивно ждать развития событий. Наоборот, дорога ведущая в будущее может быть проложена за счет активных и согласованных действий, не вступающих в противоречие с объективными трендами планетарных преобразований. Но для построения дороги нужен проект – картина мира, где сконцентрированы знания закономерностей и направленности развития, а также знания запретов – тех ветвей эволюции, которые ведут цивилизацию в тупик и которые следует обойти. Над этим и будет работать футурология, этим же определяется ее важный мировоззренческий статус и востребованность на нынешнем этапе истории.

Литература

•  Микешина Л.А. Научная картина мира как мировоззренческая форма знания // Научная картина мира (логико-гносеологический аспект). Киев, 1983.

•  Крымский С.Б., Кузнецов В.И. Мировоззренческие категории в современном естествознании. Киев, 1983.

•  Научная картина мира: общекультурное и внутринаучное функционирование. Свердловск, 1985.

•  Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в структуре и динамике знания // Философия, наука, цивилизация. М., 1999.

•  Витол Э. Насущная идеология науки // Высшее образование в России. 2001. № 1.

•  Витол Э.А. Современный эволюционизм: введение определенной типологии // Полигнозис. 2002. №4.

•  Фейгенберг И.М., Ровинский Р.Е. Информационная модель будущего как программа развития // Вопросы философии. 2000. №3.

•  Будущее в настоящем / Под ред. Э.Араб-Оглы. М. 1984.

•  Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как средство интеграции естественнонаучного и гуманитарного образования // Высшее образование в России. 1994. №4.

•  Витол Э.А. Планетарная эволюция прошлое, настоящее, будущее. Ростов н/Д, РГСУ, 2002.

•  Степин В.С. Эпоха перемен и сценарии будущего. М. 1996.

•  Белл Д. Мир и США в 2013 году. М. 1998.

•  Впереди ХХ I век. Перспективы, прогнозы, футурологи / Под ред. И.В.Бестужева-Лады. М. 2000.

•  Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. М. 1997.

•  Фейнберг Е.Л. Эволюция методологии естествознания в ХХ веке / Философия, наука, цивилизация. М. 1999.

•  Кармин А.С. Научное мышление и интуиция: эйнштейновская постановка проблемы / Научная картина мира (логико-гносеологический аспект). Киев. 1983.

•  Анохин П.К. Философский смысл проблемы естественного и искусственного интеллекта / Кибернетика живого: Человек в разных аспектах. М. 1985.

•  Зиновьев А.А. Распутье. М., 2005.

•  Витол Э.А. Основное противоречие антропосферы и пути его разрешения // Философия и общество, 2003. №3.

•  Витол Э.А. Учение В.И.Вернадского о ноосфере и современность: новый взгляд на планетарную эволюцию // Полигнозис. 2003. №3.

•  Юрьев А.И. Виртуальное Будущее как изменение Картины мира человека, его Жизненной позиции, Мировоззрения и Образа жизни / Реальный и виртуальный мир нового тысячелетия. СПб., 2002.