Бестужев-Лада И.В. Исследования будущего: проблемы и решения.

Античная традиция учит нас, что все живое на Земле проходит циклы рождения, молодости, зрелости и старости. А затем наступают смерть и вновь рождение. Древние называли это Золотым, Серебряным, Бронзовым и Железным веком. Сказанное полностью относится к истории исследований будущего во второй половине ХХ века.

Золотой век классики современных исследований будущего, по нашему мнению, открылся в 1952 году книгой Р. Юнгка «Будущее уже началось» и завершился в 1970 году книгой А. Тоффлера «Футурошок». У этой истории, как всегда, была предыстория. Чтобы не говорить о тысячелетиях эсхатологии, утопий, философии истории, а также о ранней футурологии второй половины ХIХ — первой половины ХХ века, упомянем лишь о статьях 1920-х годов В.А. Базарова-Руднева, где впервые был сформулирован принцип проблемно-целевого подхода в исследованиях будущего, а также о статьях Дж. Бернала и Н. Винера 1940-х годов, где была выдвинута идея научно-технической революции, послужившая основой идеологии современных исследований будущего. Но собственно история началась, конечно же, в 1950-х годах рождением технологического прогнозирования и окончилась в 1960-х годах разработкой теории, методологии и технологии разработки поисковых и нормативных прогнозов, полностью сохраняющихся до сих пор без каких-либо существенных изменений и дополнений. Общеизвестны имена титанов Золотого века: Р. Юнгк, Т. Гордон, О. Гелмер, Б. де Жувенель, Д. Белл, Э. Янч, О. Флехтгейм, Г. Кан, Дж. МакГейл, Ф. Полак, И. Галтунг, А. Печчеи, А. Тоффлер и другие. Они не устарели и по сей день.

Серебряный век открылся в 1972 году книгой «Пределы роста» Д. Медоуз с соавторами, и включил в себя всю первую десятку докладов Римскому клубу, открывших целое особое направление исследований будущего — глобалистику (анализ и прогноз развития глобальной проблемной ситуации современности), и завершился к началу 1980-х годов книгами Г. Гендерсон и ряда других авторов, открывшими еще одно направление исследований будущего — альтернативистику (пути перехода к цивилизации, альтернативной существующей и способной успешно справиться с глобальными проблемами современности).

Бронзовый век открылся в 1982 году последним сенсационным бестселлером в исследованиях будущего — книгой «Мегатренды» Дж. Найсбитта и завершился к 1990-м годам переходом в качественно новое состояние, существующее до сих пор. Можно сказать, что исследования будущего вышли как бы на высокое плато, но без дальнейшего подъема. Теперь каждый год выходит много книг, ничуть не уступающих по качеству содержания лучшим произведениям Золотого, Серебряного и Бронзового века, но уже не являющихся более какой-то сенсацией, подобно «Футурошоку», «Лимитам» или «Мегатрендам». Наверное, это и есть Железный век. Сколько он продлится? И чем закончится? Постепенным умиранием, как это произошло со многими другими междисциплинарными направлениями исследований? Или рождением нового Золотого века с новой теорией, методологией, технологией, с новыми сенсациями в открытии будущего? Технологическое прогнозирование принципиально отказывается в подобных случаях от каких бы то ни было предсказаний. Оно предлагает выявлять назревающие проблемы и возможные пути их решений.

Какие проблемы стоят сегодня перед исследованиями будущего?

Первая. Аудитория психологически устала от апокалипсических картин будущего, которые открывают поисковые прогнозы. Да, видимо, человечество не переживет ХХI века — возможно даже первых двух-трех десятилетий его — но только при наблюдаемых тенденциях. Это очень важное научное открытие, которое, по нашему мнению, вполне заслуживало бы Нобелевской премии, если бы эти премии выдавались не только за исследования прошлого и настоящего. Но его нельзя повторять бесконечно, не выявляя путей выхода из кризиса. Иначе получается психологический эффект «отторжения информации» и футурология начинает работать вхолостую.

Вторая. Аудитория психологически устала от радужных картин будущего, которые открывают нормативные прогнозы. Да, все знают, что курить вредно. Еще более вредны алкоголь и более сильные наркотики. Ну, и что? Мы же видим рост потребления наркотиков, несмотря на все уговоры резонеров. Точно так же все знают, что расточительство в потреблении энергии, загрязнение окружающей среды, нарастающий дисбаланс всей системы геобалансов, на которых держится человечество, угроза распространения и применения оружия массового поражения (особенно биологического), триумфальное наступление антикультуры на собственно культуру — что все это очень плохо. Мало того, гибельно для человечества. Ну, и что? Сегодня, в 2000 году, мы так же далеки от альтернативной цивилизации, как и в 1979-м, когда эта концепция только рождалась. И сколько еще лет можно пытаться голыми словами загнать человечество в рай?

Третья. Научный инструментарий исследований будущего разработан, в основном, в 1960-х годах. С тех пор ничего существенного не прибавилось. Ну, и что? Мы знаем много наук и междисциплинарных направлений, где научный инструментарий создан еще раньше и используется без существенных изменений до сих пор. Тем не менее, успехи впечатляющи. Что необходимо в исследованиях будущего, чтобы добиться того же самого при тех же условиях?

На наш взгляд, необходимо обратить внимание в первую очередь на три возможных «точки роста».

Первая. Не секрет, что большинство решений до сих пор принимается интуитивно, волюнтаристски. Сначала решение, затем проблемы с последствиями — таков общий алгоритм. Здесь роль исследований будущего исключается изначально. Но даже в тех случаях, когда решение готовится заблаговременно, сначала вырабатывают решение, а уж затем приглашают футуролога. Естественно, последний оказывается в роли критика, оппонента, антагониста первого. Разумеется, неизбежен конфликт. И происходит своего рода полуаннигиляция: от футуролога избавляются, а управленец остается наедине с последствиями намечаемого им решения. Надо попытаться найти общий язык между разработчиками прогнозов и решений. Не уставать напоминать о том, что волюнтаристское решение всегда сопряжено с излишним риском. А в современных условиях риск все чаще есть риск катастрофы. Подготовка решения должна начинаться с заблаговременного «взвешивания» его возможных последствий. Что составляет суть технологического прогнозирования. При таком подходе исследования будущего получают дополнительный стимул развития.

Вторая. До сих пор проблемы, цели и возможные решения глобального, регионального и локального уровня в «литературе о будущем» представляются большей частью бессистемно, что значительно снижает эффективность такого рода информации. Необходимо сделать акцент на построении «дерева проблем», «дерева целей», «дерева решений» на всех уровнях, от глобального до локального. Может быть, такая прогностическая информация позволит поднять исследования будущего на более высокий уровень.

Третья. Опыт показывает, что разрозненность прогнозов тоже значительно снижает их эффективность. Может быть, целесообразно больше внимания уделять мониторингу — периодическому анализу трендов и опросам экспертов. С тем, чтобы вырабатывать своего рода динамические ряды прогнозов, видеть их эволюцию и вносить соответствующие коррективы. Можно ожидать, что и таким образом уровень исследований будущего существенно повысится. В секторе социального прогнозирования Института социологии Российской академии наук в 1991–1995 и 1996-2000 годы по этой методике были реализованы два исследовательских проекта: «Перспективы трансформации России. Экспертно-сценарный мониторинг» и «Ожидаемые и желаемые изменения в системе народного образования России». Опыт показал, что это достаточно эффективно. В 1999 году создан Организационный комитет Международной академии исследований будущего. Предполагается, что это будет не альтернатива Обществу мира будущего, Всемирной федерации исследований будущего и другим ассоциациям футурологов, а своего рода их «дочерняя организация». Никаких конференций и семинаров, только совместные исследовательские проекты с обменом информацией через Интернет и телеконференции. Может быть, это — тоже один из путей выведения исследований будущего на более высокий уровень развития?