Андреев А. Будущее как точная наука

Предсказания будущего во все века оставались одной из самых волнительных тем для человечества. Точно так же и методы предсказаний во все века оставались туманными, и даже расцвет науки не особенно прояснил этот туман. Если сегодня специалист по демографии говорит вам, что через 50 лет белые люди на Земле будут в меньшинстве – ну, этому еще можно поверить. Хотя бы потому, что люди, о которых говорится в этом предсказании, рождаются уже сейчас. Но вот другой пример прогноза: бесконтрольный выброс парниковых газов в атмосферу приведет к ускорению глобального потепления. Звучит научно? Увы, все гораздо хитрее: отдельные страны вроде Японии, испытывающие недостаток таких ресурсов, как нефть, заинтересованы в развитии альтернативных технологий – скажем, солнечной энергетики. Потому они заинтересованы и в истории про глобальное потепление, и в Киотском протоколе, который ограничивает использование старых нефте-газовых источников питания.

Ну хорошо, а если взять главный критерий – исполнение прогноза? Увы, и тут проблема: одно-два совпадения еще не означают надежность метода в целом. Допустим, кто-то заявил, что в конце этого года Земля налетит на Небесную Ось. И надо же такому случиться! – вдруг и вправду произойдет что-то похожее. Естественно, “предсказатель” тут же воспользуется совпадением, чтобы раскрутить свой провидческий дар. Ну или как минимум этим воспользуются любители дешевых сенсаций. Они и сейчас запросто расскажут вам, что технологию кино предсказал еще Тит Лукреций Кир, живший в I веке до нашей эры. Вот смотрите, что он пишет:

“Не мудрено, наконец, что двигаться призраки могут, // Мерно руками махать да и прочие делать движенья, // Как это часто во сне, нам кажется, делает образ. // Что же? Лишь первый исчез, как сейчас же в ином положеньи // Новый родится за ним, а нам кажется – двинулся первый. // Скорость, с которой идет эта смена, конечно огромна: // столь велика быстрота и столько есть образов всяких…”

Если же все-таки отмести все мистические и коммерческие предпосылки прогнозов, все случайные совпадения и подогнанные “задним числом” теории, останется очень простая идея. Никаких общих научных методов предсказания будущего нет; но есть более или менее предсказуемые системы и феномены; а поскольку степень их предсказуемости известна не всем, то зачастую сбыча прогноза и вправду выглядит как чудо.

Возможно, такой подход покажется кому-то слишком упрощенным. Но мне меньше всего хотелось бы впасть в другую крайность, которая отличает многие статьи о предсказаниях будущего: восхищенное перечисление удачных “попаданий” да невнятные намеки на “высшее знание”. Лучше давайте вместо этого поглядим, как и где может возникать осознанная предсказуемость.
1. ЛИНЕЙНАЯ ФУТУРОЛОГИЯ: ДАЛЬШЕ, ВЫШЕ, СИЛЬНЕЕ

Самые простые предсказания, или экстраполяции, мы делаем ежедневно. Почему завтра утром взойдет Солнце? Видимо, потому, что оно и раньше всходило каждое утро. И даже в том, что непостоянно, все-таки можно увидеть общую линию, отложив на графике все предыдущие точки. Позавчера компьютеры были размером со шкаф, вчера – с чемодан, сегодня – с книжку; стало быть, завтра они будут размером с сережку в ухе, верно? Примерно так уже 30 лет работает закон, сформулированный основателем Intel Гордоном Муром: в 1975 году он предсказал, что удвоение числа транзисторов на микросхемах будет происходить каждые два года (а соответственно, будет увеличиваться и производительность процессоров). Судя по всему, что этот закон будет работать еще около 10 лет, пока дело не дойдет до ограничений на атомном уровне.

Считается, что первые зачатки футурологии появились еще в XIX веке. Однако признанной общественной дисциплиной “исследование будущего” становится только после Второй Мировой Войны, да и то не сразу. До этого прогнозированием занимается в основном научная фантастика. Особенно много сбывшихся предсказаний возникло на волне научного бума конца XIX – начала XX века, связанного с открытием целого ряда электрических явлений, а также прогрессивного скачка в биологии и химии. Так что прогнозирование этот период вполне вписывается в метод линейной футурологии: вслед за общим изобретением следует вполне логичное развитие частных приложений. Помимо часто упоминаемых Жюля Верна (неоновые лампы, полеты на Луну) и Герберта Уэллса (искусственные алмазы, гибкие манипуляторы), здесь стоит вспомнить и наших гениальных соотечественников. У Владимира Одоевского в “Петербургских письмах” 1840 года описаны гальваностаты (самолеты) и туннельные электроходы (метро), самодвижущиеся дороги и “магнетический телеграф”, синтетические ткани и пластмассы. В романе Николая Шелонского “В мире будущего” (1885) появляется телевидение, фотопечать и туннель под Ла-Маншем, а в романе Александра Богданова “Красная звезда” (1908) – компьютеры и заводы-автоматы. Наконец, в книге Вадима Никольского “Через тысячу лет” 1926 года даже предсказан взрыв первой атомной бомбы в 1945-м.

Однако в более поздний период истории метод простых экстраполяций сыграет с классической НФ неприятную шутку. Ведь для того, чтобы линейные прогнозы сбывались, система должна быть достаточно стабильной. В результате прогнозирование становится не столько предсказанием будущего, сколько идеологическим оружием враждующих систем при построении своих утопических вариантов реальности. Перефразируя Оруэлла: хорошо предсказуемое будущее – это хорошо растянутое прошлое.

Причем и с той, и с другой стороны “железного занавеса” утопии выходят очень похожими – к нашему времени НФ-футурологи обещают космический туризм, толпы гуманоидных роботов и еще множество технических радостей. Оно и понятно: классическая наука Ньютона и Декарта все еще движется на колесах христианского мировоззрения – Бог как царь Вселенной, Человек как царь Природы. Эта иерархия определяет и направление прогресса: дальше, выше, сильнее. Нужно лишь открыть закон, создать технологию – и осчастливить человечество. Чувством такого прогресса одинаково наполнены и книги Азимова, и книги Ефремова.

Иногда даже возникают забавные расхождения прогнозов и социальных позиций авторов. Станислав Лем, активно ругающий западную фантастику и не издаваемый в США, в своих книгах предсказывает множество технических новинок современного Запада (например, “ошустривание”, т.е. появление “умных” вещей со встроенными микрочипами). Зато американский классик Филип Дик считает Лема “опасной коммунистической организацией” и пишет на него доносы в ФБР – но в собственных романах при этом описывает мрачное будущее фальшивых виртуальных миров, которые создает его американское общество.

Неудивительно, что из более поздних предсказаний НФ (50-70-е) все чаще сбываются антиутопии, авторы которых применяют экстраполяцию не к технике, а к более неизменным вещам – таким, как человеческая природа. Яблони на Марсе так и не цветут, зато самым реалистичным романом Рея Бредбери сейчас можно назвать самый “земной” его роман, “451 по Фаренгейту”, в котором спецслужба будущего уничтожает книги. Казалось бы, как такое возможно в наш просвещенный век? Однако именно так ведут себя современные корпорации, борющиеся за соблюдение авторских прав – создаются самоуничтощающиеся электронные книги, рассчитанные на ограниченное число прочитываний, причем только на одном компьютере; уже известны случаи судов даже за размещение ссылки на копию книги в Интернете. Специальные службы в буквальном смысле сжигают тысячи дисков с нелегальными копиями книг, а для отлова таких текстов в Интернете используются поисковые программы-роботы – самые настоящие “электрические псы”, предсказанные у Брэдбери.
2. НЕЛИНЕЙНАЯ ФУТУРОЛОГИЯ: КАМЕШЕК, ВЫЗВАВШИЙ ЛАВИНУ

Представьте страну, которой год за годом управляют престарелые правители-мужчины. Если действовать по методу линейного прогноза, то следующий правитель должен быть таким же немощным старцем, верно? Но можно взглянуть на ситуацию иначе: за время правления прошлых лидеров в народе накапливается раздражение от подобной “привычки”. И в какой-то момент происходит “лавина”, в результате чего лидером становится… молодая и симпатичная женщина.

Это, конечно, шуточный пример – несмотря на то, что автор данных строк похожим образом предсказал появление женщины-губернатора в Питере. Так или иначе, во второй половине XX века на смену классической науке о единственном и заранее известном решении приходит новая наука о сложности, которая открывает, что спонтанная динамическая гармония на границе порядка и хаоса является основой самых сложных явлений, от зарождения звезд до мышления человека. И оказывается, мелкие “исключения” и “неровности” во многих случаях могут определить дальнейший путь цивилизации не хуже, чем “генеральная линия”.

В футурологии это означает уход от банальных экстраполяций типа “за А последует АА” в сторону системного анализа, исследования “потенциалов”, “ожиданий”, “тенденций” и “сценариев”. Один из первых “настоящих” футурологов 80-х, Элвин Тоффлер, известен именно тем, что предсказывает не отдельные устройства или явления, но целые концепции будущего. В первую очередь это концепция перехода от индустриального общества (массовое производство и массовое потребление, “конвейерное” образование, стандартизация и бюрократия) к пост-индустриальному обществу (разнообразие жизненных стилей, ведущая роль информационной индустрии, мобильные сетевые организации и более персонализированные сервисы, слияние “производителей” и “потребителей” в самостоятельных “протребителей” и т.д.)

К сожалению, даже став похожей на науку, футурология быстро попадает на службу к лидерам индустриального мира, который вовсе не хочет быстро сдаваться. Конечно, корпоративные футурологи работают тоньше: они уже не могут навязывать людям совсем уж оторванные от действительности картины будущего. Прогноз исследователя из British Telecom Яна Пирсона под названием Future Timeline (“Памятные даты будущего”), впервые опубликованный в 1991 году, к настоящему времени сбылся на 85%. Среди точно предсказанных Пирсоном событий – появление робособак и общественного транспорта без водителей. С другой стороны, и тут легко заметить, что Пирсон перегибает палку в сторону “технологических радостей”: к 2005 году он обещал, что люди в Интернете перестанут отличать, кто из их сетевых друзей человек, а кто – искусственный интеллект. Но в реальности этого пока не случилось. А в 2007 году, по Пирсону, гуманоидные роботы смогут заменять людей на фабриках. Едва ли – ведь корпорации давно уже открыли для себя “третий мир” с дешевой рабочей силой.

Да и сам Пирсон с подробным “календарем будущего” – скорее, исключение. Гораздо чаще коммерческая футурология продвигает в будущее какое-нибудь одно изобретение. В 2002 году электрическому самокату Segway была сделана отличная футурологическая реклама. Его изобретатель Дин Кеймен предсказывал, что через несколько лет Segway вытеснит автомобили, а города будут перестраивать с учетом массового распространения таких самокатов. Увы, через год в Сан-Франциско и нескольких других американских городах запретили использовать Segway и на пешеходных дорожках, и на проезжей части – из-за проблем с безопасностью движения.

Это вообще характерная черта коммерческой футурологии: высвечивать позитивные черты будущего новшества и при этом умалчивать о негативных. Свежий пример – проект российского ЗАО “Авиакосмические системы” по запуску спутников с пленочными зеркалами. В развернутом виде зеркало размером с теннисный корт создаст на Земле “зайчик” радиусом в 5 км, на уровне норм уличного освещения. Как отмечают разработчики, подобными зеркалами можно не только освещать города, но и нагревать участки Земли до 20 градусов, либо использовать орбитальный отражатель как штору, чтобы “заморозить” сейсмически активный участок. В будущем технология может использоваться для улучшения условий жизни на других планетах: охлаждая Венеру или прогревая Марс, можно добиться “земного” давления и температуры. Правда, разработчики не говорят о том, что еще до Марса эти искусственные “солнечные зайчики” могут произвести неожиданные эффекты на Земле, провоцируя беспорядки или активизируя вирусы.

Роль футурологов-реалистов, разоблачающих хитрости государственно-корпоративных предсказаний, берут на себя писатели-киберпанки. Еще в начале 90-х Брюс Стерлинг, критикуя разорительную практику запуска в космос “живых людей в консервных банках”, предложил альтернативу – сделать Интернет “глазами и ушами” людей, остающихся на Земле, путем запуска в космос множества камер и роботов. Оценить силу прогноза можно уже сейчас: всего пара космических туристов-миллионеров – против сотен тысяч астрономов-любителей, которые ежедневно “выходят в космос” через Интернет и даже совершают научные открытия.

Однако это лишь один из немногих оптимистичных прогнозов киберпанков. Ибо их лозунг “Будущее уже здесь, только оно неравномерно распределено” чаще работает в обратную сторону. Анализируя доклад “Конвертация технологий для улучшения человеческой жизни”, подготовленный в 2001 году Департаментом торговли США и Национальным Комитетом по науке, тот же Стерлинг заметил, что государственные футурологи при описании будущего самых современных нано-, био- и инфотехнологий просто пересказывают фантастику 30-х. Причем иногда такой фантастический пиар и срабатывает. После того, как ученые из MIT выиграли тендер Пентагона на разработку высокотехнологичного обмундирования для “солдат будущего”, стало известно, что предложенный “экзоскелет” скопирован из детского фантастического комикса Radix.

А это означает, что государство не готово к реальной встрече с будущим, которое “уже здесь”. Поэтому один из наиболее частых сценариев киберпанка – “бомба в руках идиота”. В книге Александра Тюрина “Яйцо Чингисхана”, которая написана в середине 90-х, исламские террористы захватывают World Trade Center в Нью-Йорке, и даже дата прогноза сходится – сентябрь 2001-го. Возможно, если бы данный автор жил в Москве, он мог бы предсказать и здешние теракты. Тем более, что здесь есть свой заметный паттерн: большинство крупных терактов произошли на юго-востоке столицы. Может быть, потому, что в Москве преобладает северо-западный ветер, который определяет районы “престижного” и “непрестижного” жилья?
3. СЕТЕВАЯ ФУТУРОЛОГИЯ: ТАНЕЦ НЕЙРОНОВ

Итак, в нашей упрощенной истории развития футурологии мы как будто добрались до смутного настоящего времени. Хотя, если вы поняли принцип “неравномерно распределенного будущего”, то легко догадаетесь, в чем загвоздка с этим “настоящим”. Успех террористов достигается именно тем, что они-то как раз живут в будущем! В мобильных сетевых организациях, которые, по Тоффлеру, должны прийти на смену неповоротливым иерархическим системам прошлого. Просто первыми в это будущее пришли не те люди, которых там хотелось бы видеть. Не мы с вами. Что же делать? Вывод очевиден: не позволять им монополизировать будущее. Сделать его своим.

С прогнозами здесь, конечно, будет посложнее. Вообще, если разобраться, то и сам Интернет никогда не был предсказан. Конечно, отдельные частные “приложения” можно найти в фантастике прошлого века – вроде Большого Всепланетного Информатория у Стругацких. Но таких широких возможностей персонального контроля коммуникаций в руках миллионов пользователей, как дает современный Интернет, не предвидел никто.

Видимо, поэтому даже сейчас прогнозы сетевого будущего у разных футурологов в корне различаются. “Старая школа” полна скептицизма: Станислав Лем, в прошлом очень приветствовавший развитие компьютерных технологий, в более поздней книге “Мегабитовая бомба” на все лады ругает Интернет, называя его не иначе как “информационной свалкой”. А социолог Александр Зиновьев в книге “Глобальный человейник” рисует бездуховную сверх-цивилизацию будущего, где Сеть выступает в роли глобального “ошейника”.

С другой стороны, нельзя не заметить, что для многих людей использование Интернета действительно ведет к более эффективному управлению личными ресурсами. Изобретатель World Wide Web Тимоти Бернерс-Ли полагает, что главное следствие развития Интернета – это совершенно невиданные творческие способности современных детей, которые реорганизую наш мир так, как нам и не снилось…

Вероятнее всего, правда лежит где-то посередине. В плане разнообразия сетевых организаций будущего довольно реалистичные картинки можно найти у Нила Стивенсона в “Алмазном веке” (техно-секты, возрождающие этические системы прошлого), а также у Брюса Стерлинга – тут и тотальная слежка через государственно-корпоративную систему здравоохранения (“Zeitgeist”), и народные потребительские сообщества, в которых сетевой обмен заменяет денежные отношения (“Манеки-Неко”), и мобильные подростковые армии, способные захватить военную базу (“Распад”).

Но и это – лишь частные случаи: ведь Интернет позволяет организовать сообщество вокруг какой угодно идеи, не связанной с географией, возрастом, национальностью и другими классическими объединяющими идолами. Вот что говорит американский исследователь Ховард Рейнголд: “Будущее мобильных виртуальных сообществ будет открыто, а не создано дизайнерами. Кто хочет на этом заработать, должен сосредоточить свое внимание на том, что происходит на улицах. Новые общественные ритуалы, а не технологические лаборатории, будут управлять развитием в эпоху виртуальных сообществ”.

Так что же, нас ждет полная непредсказуемость? Во многом – да. Хотя для любителей порядка есть еще одно интересное соображение, которым мы и закончим наш экскурс в футурологию.

Одно из ключевых открытий науки о сложности и самоорганизации – это фрактальность нашего мира. Проще говоря, “малое повторяется в большом”, и наоборот. Например, плотная толпа людей ведет себя как жидкость. Какой бы многогранной личностью ни был отдельный человек, в плотной толпе он – всего лишь “молекула воды”, и его движение в толпе вполне предсказуемо. А в прогнозировании более разреженной толпы можно с успехом применять “муравьиную” модель: именно так поступили два года назад ученые из University College London при планировании карнавала в лондонском районе Ноттинг Хилл, что позволило выбрать наиболее безопасный маршрут движения народных масс. Более сложные человеческие организации тоже имеют свои аналоги в “простом мире”: основанная оксфордскими учеными-зоологами фирма Oxford Risk Research and Analysis успешно дает фармацевтическим и энергетическим компаниям консультации по ведению бизнеса на основе привычек животных. В частности, зоологи полагают, что для нефтедобывающей компании при поиске новых месторождений оптимальной будет та же стратегия оценки риска, которую используют скворцы при поиске червей.

Существуют ли подобные “микро-копии” у сетевых организаций будущего? Конечно. И самая очевидная из них – человеческий мозг. Правда, о его работе мы знаем не так много, как о поведении жидкостей, муравьев или скворцов. Тем не менее, даже не понимая принципов работы наших нейронных сетей, мы все-таки успешно пользуемся ими. Та же идея, видимо, будет работать и в прогнозировании сетевых сообществ будущего: даже если их динамику нельзя описать “снаружи”, ее можно прочувствовать “изнутри”. Точно так же, как человеку, который не танцует, невозможно объяснить танец – но он может это понять, когда сам начнет танцевать. Ведь все, что нужно, уже есть внутри него. А значит, и будущее – тоже.

Источник публикации: http://fuga.ru/articles/2005/12/future-mobile.htm