Интернет – территория «фронтира» информационного общества

Автор: Тузовский Иван Дмитриевич
Темы: культура и искусство, техника и технологии

Аннотация.  В   статье  анализируются социокультурные особенности виртуального пространства Интернета как территории «фронтира»; дается анализ соответствий социокультурных ситуаций и черт. Представлена трактовка футур-прогностической составляющей теории информационного общества, как некритического восприятия взаимодействия феноменов виртуальной социальности «киберфронтира» с актуальной социальностью географического пространства.

Интернет как агеографическое пространство социальности

Доминирующая сегодня теория информационного общества развивает в новом ключе идеи постиндустриальной концепции Д. Белла. Однако, признавая ее в качестве парадигмальной1, следует отметить, что понимание информационного общества не как комплекса социокультурных феноменов, а как единой социальной реальности, различно.

Так, например, М.В. Платонова отмечает «позитивную» трактовку постиндустриально-информационного дискурса: «информационное общество… обладает реальными, объективными признаками»2. А.А. Муратов придерживается иного мнения. Он, в частности, пишет, что «исследователи неизменно продолжают вести речь лишь о становлении информационного общества3. Эта позиция в еще более концентрированном виде представлена в статье Д. В. Иванова: «информационное общество нигде не состоялось, хотя основные технико-экономические атрибуты постиндустриализма налицо»4.

Две представленные позиции конфликтны по отношению друг к другу. Согласно одной, информационное общество уже состоялось. Согласно второй, информационное общество все еще формируется, причем находясь в начале своего исторического пути.

Полагаем, что этот конфликт неизбежен, поскольку недостаточно точно определено исследуемое «информационное пространство». Как отмечают А.А. Кононов и Г.Л. Смолян, «Интернет является необходимой системообразующей средой для формирования элементов информационного общества»5. Анализировать «географию» нового информационного пространства необходимо именно на основе анализа Интернета – специфической среды коммуникации между человеческими индивидуумами, внутри которой формируются новые феномены социальности, новые социальные отношения и особенная социокультурная среда. Невозможность вынесения Интернет-пространства за скобки социальности вытекает из работы А.М. Бекарева: «всякое предполагаемое человеком пространство существует не вне, a внутри границ социального»6.

Виртуальное пространство Интернет-коммуникаций оказывается новым измерением пространства вообще, а отношения внутри этого информационного пространства оказываются новым измерением социальности в частности. Специфическая природа виртуального Интернет-пространства по отношению к пространству географическому подразумевается, но не называется напрямую, например, М.В. Катковой: «Мгновенность передачи информации изменяет масштабы событий, и в обществе появляются предпосылки создания единого, фактически безграничного пространства, возможности которого сегодня демонстрирует Интернет». Однако исследователь считает, что информационное пространство – это лишь «физическое пространство, в котором циркулируют информационные потоки»7.

Здесь налицо противоречие, так как физическое – дискретно, разбито на отдельные локусы, оно конечно, скорость перемещения в нем ограничена уровнем развития технологий. Однако Интернет-пространство – «едино», «безгранично», «мгновенно» в плане перемещений как коммуникации (т.е. противоположно по этим признакам пространству географическому).

Виртуальное пространство имеет и вневременную природу. Часть Сети всегда функционирует и наполнена «жителями» – это «двадцатичетырехчасовое общество» (twenty-four-hour society)8.

Соотношение особых отношений виртуального пространства и виртуального времени рождает виртуальный пространственно-временной континуум – систему, где все коммуникации осуществляются по принципу: «Где? – где бы это ни было, оно – здесь. Когда? – когда бы это ни было – оно сейчас». Примечательно, что понимание феномена Интернета как нового пространственно-временного континуума было отмечено неоднократно9, однако ему не придавалось должного концептуального значения.

Новое виртуальное пространство – с момента своего «рождения» по настоящее время – оказалось в состоянии «фронтира» по отношению к пространству реальному. Фронтирность Интернета определяется, во-первых, «географически» – эта та среда, которая осваивается и расширяется «на запад» – к своим еще неоткрытым и незаселенным территориям. Во-вторых, и это еще более важно, Интернет породил особую социальную среду и социокультурную ситуацию. Проанализировать их на соотношение с социокультурной ситуацией фронтира мы и попытаемся.

Географический фронтир и его социокультурная ситуация и черты

Тема «фронтира» в отечественной и зарубежной исторической науке разрабатывалась абсолютно под разными названиями (фронтир, украина, осваиваемая территория), но весьма сходными путями10. Однако при разности названий характерные черты социумов фронтира будут общими, что позволяет вести речь уже не о сходствах и различиях феноменов, сколько об универсальности типических черт социальности в ситуации освоения нового пространства. «Фронтирность» Интернета и его смещение «к западу» отмечает, например, М. Кастельс11, однако не придает этому должного значения. Термин «электронный фронтир» в отношении Интернета и виртуальной реальности также используется либертарианской организацией «защиты» свободы нового виртуального пространства – Electronic Frontier Foundation.

Мы воспользуемся кратким описанием «социального портрета» фронтира, предложенного Н.Ю. Замятиной:

* фронтир – зона неизвестного. Этой территории только еще предстоит быть освоенной;

* фронтир имеет сравнительно низкую плотность населения;

* граница фронтира непрерывно смещается географически (до исчерпания возможностей экспансии или географических барьеров);

* фронтир слабо сопряжен с зоной действия государственных законов;

* право силы и ее культ в среде «обитателей» фронтира порождают также ироническое, неуважительное отношение к окружающим;

* романтизация в уже освоенном пространстве территории «бывшего» фронтира и украинного образа жизни;

* возникновение определенной символики, фронтирной моды, фронтирных «профессий» – будь то ковбои или казаки;

* пожалуй, самая важная характеристика фронтира – это свобода. Личная свобода, свобода перемещения, ношения и использования оружия в определяемых правом силы и осознанием собственного достоинства границах. Такая свобода означала и стихийную демократию;

* свобода означала и легкость в восприятии нового. Фронтир – территория не изобретения, но легкого внедрения любого изобретения;

* индивидуализм обитателей при одновременном стремлении собираться в сообщества, которые слабо поддаются внешнему управлению – казачьи или ушкуйные ватаги, салуны, банды на Диком западе и пр.;

* упрощение религиозных обрядов, снижение требований морали, «распущенность» нравов, стремление к обогащению12.

Представленные выше характеристики являются если неисчерпывающими, то хотя бы достаточными для соотнесения какой-либо территории с понятием фронтира.

Интернет как территория киберфронтира

Как и всякий фронтир, киберпространство поначалу не освоено. Его граница расширяется, но не за счет открытия новых территорий смелыми пионерами-путешественниками, а вследствие прямого создания этих территорий энтузиастами-профессионалами/любителями. Прогресс технологий определяет возможность расширения этого пространства дальше «на запад». Первоначально «плотность населения» киберфронтира низка13. Однако с течением времени эта величина растет, поскольку технологически освоение Интернета упрощается, ИКТ (информационно-коммуникационные технологии) становятся все более простыми в освоении и доступными все менее квалифицированным пользователям. На территории киберфронтира образуются свои перенаселенные «клондайки»: несколько лет назад Интернет пережил бум блогосферы – сайтов, предлагающих услуги ведения Интернет-дневника. Сейчас Интернет переживает расцвет социальных сетей, крупнейшие из которых в России – www.odnoklassniki.ru и www.vkontakte.ru – исчисляют своих пользователей миллионами.

Влияние государств здесь значительно «усечено». Хотя «электронный фронтир» создавался странным тандемом Министерства обороны США, университетов и большого бизнеса, бизнес в итоге освоил территорию фронтира раньше государства (этот момент также повторяет историю реального фронтира на «Диком западе»). Большинством государств признается, что правовое регулирование деятельности в зоне электронного фронтира развито достаточно слабо. Вместо этого Интернет порождает собственные правила и нормы поведения14. Это связано с рядом причин.

Во-первых, традиционные формы охраны правопорядка, контроля за соблюдением норм морали и этикета не действенны в виртуальном пространстве.

Во-вторых, электронный фронтир привлекает определенный тип личности – территория виртуальной социальности «отражает индивидуализм, нежелание подчиняться заведомым правилам»15.

В-третьих, Интернет-коммьюнити, привлеченное возможностью свободного информационного обмена, целенаправленно борется с попытками эту свободу ограничить.

Традиционные нормы морали и нравственности в «Сети» воспринимаются в лучшем случае иронически, в худшем – отрицаются вообще. Появляется такое понятие, как вирт, – по сути, коллективная мастурбация при посредничестве видео-, аудио- или текстуального контакта через Интернет, когда пользователи в диалогической форме или он-лайн трансляции описывают / передают последовательность своих эротических действий. Религия искажается – от статьи об Иисусе Христе на «Абсурдопедии»16 до культов «Летающего макаронного монстра»17, Ктулху и т.д. Одновременно и сама «Сеть» становится объектом религиозного или псевдорелигиозного переживания; в художественной культуре получает свое осмысление идея нового «сетевого» мессианства18.

Характерной чертой обитателей нового фронтира с самого начала стала абсолютизация свободы, которую он приносит19. М. Кастельс, исследуя феномен Интернета, пишет, что даже целью развития Интернета его первыми творцами – университетскими преподавателями и студентами – была свобода коммуникации20. Эта свобода осознается и в процессе, который рано или поздно начинается на любом фронтире: территория, освоенная храбрыми пионерами, привлекает внимание бизнеса и государства. Линия фронтира начинает смещаться. Сайты правительств, ТНК, просто мелких фирм и организаций начинают занимать все больше места, развивается юридическая база, хотя очень часто это «развитие» означает перенос актуальных положений законодательства из «реального» права в право на территории «виртуальности».

Настоящее признаваемое большинством обитателей – это право  киберспейса – право знания, как силы. Здесь не столько скорость нервной реакции, точность моторики и глазомера определяют вашу победу, а знания о лучшем программном обеспечении, методах его конфигурирования, о методах программирования «влет» без долгой и тщательной проверки готового программного продукта. Но и скорость нервной реакции и точность моторики тоже играют свою роль – в большинстве субкультур киберспейса спорные вопросы часто проверяются при помощи виртуальной схватки в компьютерной игре. Из идей – собственных и чужих – обитатели киберспейса постоянно стремятся извлечь выгоду. Поэтому Интернет быстро оказывается перенасыщен рекламой (основная форма мошенничества – предложения быстро и легко заработать «через Интернет»). Реальная выгода, как правило, достигается либо за счет предоставляемых возможностей коммуникации, либо за разработку и внедрение новой территории-«Клондайка». М. Кастельс отмечает, что «реализация потенциала превращения интеллекта в средство получения прибыли стала краеугольным камнем предпринимательской культуры Силиконовой долины и Интернет-индустрии в целом… это культура, высшими ценностями которой являются количество заработанных денег и скорость, с которой они заработаны…»21.

Киберфронтир рождает нового «старого» романтического героя. В литературе нового фронтира, которой стал «киберпанк», вполне обычно название героя – «киберковбой», что весьма характерно, не правда ли? А один из замечательных паропанк-фильмов называется «Дикий Дикий Запад» («Wild Wild West»), что также весьма характерно. Здесь одновременно и указание на схожесть современной техносферы с фронтиром эпохи американских пионеров, и интертекстуальная игра, отсылающая нас к универсальной аббревиатуре www – указателю глобальной сети, ставшей главной территорией нового «дикого “дикого веста”». Романтическими героями киберпространства становятся хакеры, программисты и системные администраторы. Они наделяются харизматически-отрицательными характеристиками: небритость и внешняя «помятость», способность к неограниченному употреблению алкоголя, способность к решению профессиональных задач в любом физическом и психическом состоянии (при одновременном сознательном стремлении к достижению измененного состояния сознания) и пр.

Этот герой – индивидуалист по своей природе; однако при крайнем индивидуализме своих членов Интернет сверхнасыщен различного рода коммьюнити, по сути своей, неуправляемыми или слабоуправляемыми. Социальные сети, где распространены «клоны» реальных известных людей, соседствует с рекламой порнографии, здесь совершаются финансовые мошенничества и одновременно присутствуют сообщества профессионалов, например, учителей, обменивающихся опытом, – ярчайший пример таких слабоуправляемых коммьюнити при наличии реальной администрации сообществ, где свобода и прибыль возведены в абсолют, мораль упрощена до предела, единственная реальная норма права – право силы.

Киберфронтир с легкостью усваивает новое. Исторически подтвержденный, но курьезный факт – прогресс в области вычислительной техники 1990-х – 2000-х гг. поддерживался растущими требованиями к «скорости» компьютеров со стороны производителей компьютерных игр. Этим путем появились такие устройства, как видеокарта, звуковая карта, физический ускоритель и т.д. Фронтир столь же легко осваивает и новые виртуальные и программные технологии.

Фронтир и Старый Юг: а будет ли информационное общество

«информационным»?

Итак, как мы можем отметить, по основным социокультурным чертам развивающееся интернет-пространство совпадает с типической ситуацией фронтира. Однако именно фронтирная концепция понимания Интернет-социальности позволяет решить проблему «вечного становления» информационного общества, феномены которого мы наблюдаем в реальности, но никак не можем достичь его как стадии социального развития. Значительная часть феноменов социальности, которыми оперирует информационно-постиндустриальная концепция, представляет собой явления фронтира: власть и сила, которые дает знание, рост числа занятых в информационной сфере, технологическое развитие информационных технологий, морально-нравственные, эстетические перверсии, становление нового типа личности. Взгляд футуролога или социолога-постиндустриалиста на эти феномены – это удивление чопорного южанина-рабовладельца при виде внутренней панорамы салуна на Диком Западе. Для него – это «ужасное новое», которое через некоторое время захватит и его благополучный и патриархальный неторопливый Юг. Однако проходит время, Север и Юг захватывают фронтирный Запад, появляются шерифы, цивилизация осваивает вчерашнюю границу, а сама граница уходит дальше.

В современной науке этот феномен расширения привычных экономических и иных отношений на Интернет-среду получил название виртуализации (социума, экономики, образования и т.д.). Низкая релевантность футурологических прогнозов объясняется в числе прочего и тем, что они создавались для ситуации освоения традиционной социальности виртуальной. На деле же происходит взаимопроникновение, в котором традиционная социальность – по мере развития технологий – все более адаптирует виртуальную социальность «под себя» и меняется все менее и менее сильно с каждой новой волной освоения фронтира.

По мере «освоения» фронтира и повышения его доступности снижаются и интеллектуальные, образовательные и профессиональные барьеры для участия в «информационном секторе» экономики, иначе говоря – в зоне освоения киберреальности уже не пионерами, а государством и бизнесом. Умберто Эко, говоря о разделении людей на тех, кто смотрит телевизор, и тех, кто пользуется Интернетом22, был явно неправ. Это разделение пройдет по более тонкой линии, которую Эко отмечал, как водораздел критичного и некритичного отношения к информации23 – или, принимая концепцию киберфронтира, тех, кто становится пионером, и тех, кто благоустраивает, а то и просто использует уже освоенное пространство. То есть мыслящих творчески, и мыслящих потребительски.  Фронтир из «Дикого Веста» превращается в постиндустриальный субурбанизированный пригород на Среднем Западе, населенный сытыми и благополучными гражданами. И одновременно фронтир киберпространства всегда сохраняет возможность шагнуть дальше «на запад», открывая перспективы «вечного становления информационного общества».

1 Рыбчак А.В. Компаративный анализ воззрений Д. Белла и Г. Маркузе на сущность и перспективы постиндустриального общества // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия «Философия, политология, социология, психология, право, международные отношения». 2002. № 3. С. 44.

2 Платонова М.В. Категориальный статус понятия «информационное общество»: Социально-философский аспект. Дисс. к. филос. н. Волгоград, 2005. С. 3.

3 Муратов А.А. Политические аспекты «информационного общества» и эволюция современных международных отношений. Дисс. к. полит. н. С-Пб., 2003. С. 3.

4 Иванов Д.В. Постиндустриализм и виртуализация экономики / http://www.soc.pu.ru/publications/jssa/1998/1/a8.html.

5 Кононов А.А., Смолян Г.Л. Информационное общество: общество тотального риска или общество гарантированной безопасности // Информационное общество. 2002. Вып. 1. С. 5.

6 Бекарев А.М. Социальное пространство и время: анализ деконструкции // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2006. № 6. С. 283-284.

7 Каткова М.В. Понятие «информационное пространство» в современной социальной философии. / М. В. Каткова // Известия Саратовского университета, серия «Философия. Психология. Педагогика» . –  2008. –  т. 8. –  вып. 2.С. 26

8 Засурский Я.Н. Информационное общество и средства массовой информации // Информационное общество. 1999. Вып. 1. С. 36.

9 Засурский Я.Н. Информационное общество сегодня и завтра // Информационное общество. 2001. Вып. 3. С. 57-58; Буковская Н.В. Ценностные аспекты современного восприятия времени // Вестник НГУ. Серия «Философия». 2006. Том 4. Вып. 1. С. 82.

10 Олейников Д.И. «Фронтир и колонизация» / http://mion.sgu.ru/empires/docs/Frontier-colonization1.doc.

11Кастельс М. Галактика Интернет : размышления об Интернете, бизнесе и обществе / Пер. с англ. А. Матвеева под ред. В. Харитонова. Екатеринбург. У-Фактория. Гумм. С. 61, 63.

12 Замятина Н.Ю. «Зона освоения (фронтир) и ее образ в американской и русской культурах» / http://ons.gfns.net/1998/5/08.htm .

13 Кастельс М. Указ. соч. С. 15.

14 Гриняев С. Угрозы и вызовы информационной эпохи / http://www.expert.ru/printissues/expert/2004/01/01ex-i_soc/.

15 Ненашев А. И. Развитие социального виртуального пространства в сети Интернет / А.И. Ненашев // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2008. № 33 (73). С. 335-338.

16 Иисус Христос / Абсурдопедия / http://absurdopedia.wikia.com/wiki.

17 Летающий макаронный монстр / Абсурдопедия / http://absurdopedia.wikia.com/wiki/.

18См., напр., фильмы «Матрица», цикл киберпанк романов Вадима Панова «Анклавы», повесть С. Лукьяненко «Калеки».

19 Барлоу Дж. П. Декларация Независимости Киберпространства. Давос, Швейцария, 8.02.1996 / http://www.average.org/freespeech/.

20 Кастельс М. Указ. соч. С. 6, 63.

21 Кастельс М. Указ. соч. С. 75.

22 Эко, У. От Интернета к Гуттенбергу : текст и гипертекст / http://www.philosophy.ru/library/eco/internet.html

23 См., например Жаворонков, А. В. Об устойчивости распределения населения по параметрам информированности, активности и уровню семиотической подготовки / http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2007/10/09/0000313480/012-ZhAVORONKOV_A.V.pdf